Макалаурэ сбежал из дому незадолго до того, как начались приготовления к свадьбе. Желающих помочь на кухне и в доме набралось достаточно, а от него проку всё равно было бы мало. Притом сосредоточиться не удавалось ни на чём, кроме обсуждения кулинарных рецептов и составления букетов для парадной залы. Потому он потихоньку сбежал и, выйдя за пределы города, сразу принялся сочинять свадебную песню, не глядя, куда его несут ноги.
Когда стало ясно, что задуманное не получается, он остановился, огляделся и понял, что нечувствительным образом прошел больше трети пути до Альквалонде - пути, который он сам когда-то нашел: вверх по склону до гребня, потом по узкой ложбине вниз, вниз, до крошечной бухточки, где и на троих не хватило бы места посидеть. Там было ровно настолько светло, чтобы различать кромку воды и очертания жилищ тэлери поодаль, подсвеченные огнями светильников. И ничего, кроме шёпота ветра, и писка чаек, и ропота волн. И волны подсказывали... всё, что ему хотелось бы услышать, как правило.
- Если не выходит так, как ты задумывал, - сказал сын Феанора чайке, важно стоявшей в двух шагах от него, - перестань мудрствовать, отдайся на волю волн, они вынесут к цели...
Чайка гортанно вскрикнула, расправила крылья и улетела - у нее были свои пути и цели. А Макалаурэ, вслушавшись в голос моря, действительно, скоро нашел нужные слова; всё сложилось - совершенно иначе, чем он предполагал поначалу, но без сомнения именно то, что требовалось.
И он почти бегом направился домой - потеряв счёт времени, он забеспокоился, не опоздает ли к тому моменту, который отец заранее отвёл для его участия в церемониях.
Успел - ещё даже не все гости сошлись, можно было забежать в свою комнату, привести себя в порядок. Чтобы не смущать нарядных гостей своим запылённым дорожным видом, он вошел в сад через дальнюю калитку - и вдруг заметил Мелькора. Вала стоял к нему вполоборота, напряжённо глядя куда-то в сторону. Макалаурэ успел, прячась за кустарником, проследить направление его взгляда,
и ему стало как-то нехорошо, зябко. Но он не успел подойти к высокому гостю и задать прямой вопрос - тот скользнул прочь, словно поплыл между деревьями, и мгновенно исчез.
Макалаурэ, отгоняя неуместную тревогу, прошёл по боковой лесенке к себе, умылся, надел переливчато-серую тунику с широкими рукавами, с тонким шитьем по вороту - золотые мелкие цветы и зеленые узкие листья. Даже волосы пригладил, насколько это было возможно, и, повторяя про себя "подарочные слова", вышел к гостям. В доме восхитительно вкусно пахло, и он вспомнил, что за всю свою долгую прогулку ничего не ел - даже не догадался прихватить что-нибудь в дорогу. Теперь думалось только об одном: немедленно добраться до первого же стола с яствами и всех их понемножку попробовать.
