- Грозить оружием трудновато за спиной того, кому грозишь, это не слухи распускать, - ответил Феанаро.

Увидев кузена, самого близкого друга в той семье, которую теперь отделяла от его собственной вражда и недоверие, Карнистир напрягся и невольно сделал шаг вперёд. Он хотел слышать...

-Да, - Аракано говорил не громко, но его было хорошо слышно как в круге так и за ним,- Примерно в это время и начались странные слухи  о странном поведении лорда Феанаро. Я  не поверил тогда, все пытался узнать откуда такие речи. Но Мелькор тогда сказал что не откроет мне источника, так как тот кто открылся ему в тяжелый момент окажется виноватым не только в слухах но и во всем что связанно с этим..,- Аракано запнулся,- .. недоразумением.

Аракано молча опустил глаза, все еще стараясь не выдовать своих эмоций он стоял прямо, но реакция Вала сильно тревожила нолдо.  В который раз старясь поступить правильно он похоже вновь где то оплошал.

Макалаурэ не омг не пойти вместе со всеми в Валимар. Ему всегда бывало легко и весело здесь, вблизи от жилищ Валар.  Но сегодня он чувствовал себя так, словно его сковали - не руки или ноги, а душу и язык. Пальцы у него дрожали, он прятал их в складках длинных рукавов.  Ему казалось, что вокруг него - не друзья, братья, родичи, а совершенно чужие существа, а может и вовсе неподвижные статуи, лишённые свободы двигаться и говорить, как и он сам. Но заговорить надо, - твердил он себе, хотя  уже понимал, что истина не вскроется и толку от суда не будет.  Единственное, что он ещё мог - это припомнить все тревожившие его подробности своих встреч с Мелькором. Преодолев оцепенение,  он вышел вперёд, не оглядываясь, и обратился к Манве:
        - Владыка, - сказал он, преодолев оцепенение, - я хочу помочь отцу и всем нам открыть истину. Позволь и мне сказать о своём опыте!

- Вот как... - проговорил Феанаро будто бы обращаясь сам к себе, но достаточно громко, - интересно, есть здесь этот "источник"? Пусть повторит мне это, глядя в глаза.
Он обернулся и обвёл пристальным взглядом присутствующих.

Улыбка Валар ободрила Макалаурэ, он напомнил себе, что поступает  правильно, защищает не только отца, но и радостную, мирную жизнь всех родичей,  и потому нужные слова пришли сами собой:

          - Я не самый мудрый среди присутствующих здесь, владыки, но во все годы своей жизни я занимался словами - их сутью, формой, смыслом прямым и скрытым. Возможно, поэтому я лучше смогу изложить ход событий и выявить их причину...

                Он пересказал все случаи, когда встречался с Мелькором, вспомнил, о чём и как они говорили,  упомянул и о том, как вала беседовал с его братьями, как менялось постепенно настроение в семье, как угасало тонкое понимание родных душ... То и дело он оглядывался, чтобы посмотреть, как воспринимают его речь отец,  братья,  Ингольдо.
                - Выслушав меня, о владыки, вы можете теперь увидеть, где коренится зло.  Задолго до того, как отец мой надумал ковать оружие и учиться им владеть, к нам было применено другое оружие, не убивающее, не ранящее, но жалящее душу, внушающее недоверие, ревность, обиду... Это оружие - слово.  Слово, применённое тем, кто постиг суть всех вещей и умеет пользоваться знаниями ради своих целей. Каких - вам, наверно, более известно, чем нам.  Каждое дружеское слово Мелькора, будто семечко, несло в себе зародыш совсем других чувств, и семена эти проросли... Можно быть правым или неправым. Можно быть виновным или невиновным.  Это разные вещи, о чём должно быть хорошо известно тому, кто умеет оценивать и судить поступки, - тут Макалаурэ рискнул поглядеть на Намо, хотя лицо Судии оставалось неподвижно, как всегда. -  Мой отец был во многом неправ. Неправы бывали и другие, не сейчас я веду речь только о нём.  Да, неправ, и я не боюсь говорить об этом вслух, потому что это правда. Однако он невиновен. Он невиновен в том, что поверил словам, не проверив их, в том, что стал искать способы защиты от возможной беды, так и не удостоверившись, что беда действительно существует.  Смотрите же вглубь, валар прошу вас - смотрите вглубь!
            Сказав это и поклонившись, Макалаурэ вдруг почувствовал мгновенный укол в сердце - ужасную догадку: если Мелькор опутывал всех своей ложью исподволь, незаметно, а со  собратьями-валар он общался куда чаще и больше, чем с нольдор, и понимал их намного лучше, - то не преуспел ли он в том, чтобы затуманить сознание владык? Сумеют ли они быть справедливыми?   
           Однако с этим никто ничего уже не смог бы поделать, и сыну Феанора оставалось теперь лишь молчать и ждать, чем закончится разговор.

Мелькор вскинул голову к сгущающимся тучам и улыбнулся сам себе. Ему в радость была погода, которую многие привыкли считать плохой. Он знал, что его уже не догонят, и улыбка становилась все более ядовитой и одновременно торжествующей. Семя было заложено в благодатную почву. Семя дало всходы. Оставалось только ждать, а уж это Мелькор умел, как никто из живущих.

- Я всегда его... боялся, что ли, - тихо прошептал Мэонильдо. Странное ощущение, будто когда он поблизости - что-то очень не так. Со мной ли, с чем ли, не понять.

-То, что мы стоим здесь, уже говорит о том, что беда случилась, - тихо сказал Мэонильдо. Хотя это не значит, что не случится чего-нибудь еще...