Непокой нолдор |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Непокой нолдор » Игра » FAQ о мечах: Феанаро и сторонники, ~1460
Атаринкэ улыбнулся и привлек сына к себе.
- Восемь надёжных мечей - не так уж и мало, отец.
- Больше, - ответил Феанаро, оглядев собравшихся.
/Курво! Шибболет!!!/
Майтимо написал(а):
- По этому поводу можно еще больше подумать. - сказал Майтимо, задумчиво теребя кончик косы. - Например, нечто вроде простеганного кафтана, одеваемого под кольчугу... Должно амортизировать удар
- Да, это хорошая идея, - ответил Феанаро. - Сделаешь на пробу? Кого-то в помощь возьмёшь?
- Нас возьми. Тебе же надо на ком-то удар проверять. А мы ещё и шить поможем.
- Я не очень-то хочу, чтобы на мне проверяли удары, - насупился Тэльво, - лучше уж сам буду проверять на ком-то!
- Ну на мне проверяйте, - пожал плечами Карнистир. - Меня достаточно много. И с одёжками этими помогу, хотя мне бы интереснее железные тоже попробовать делать.
- Давай возьмёмся! Это будет интересно. - улыбнулся Майтимо.
- Отлично, тогда я позже приду к тебе, хорошо, и попробуем. Вон Карнистиро даже согласен быть добровольцем для проверки, - засмеялся Тьелпэ.
- Ты ведь понимаешь, что это не из недоверия к ней, а чтобы не тревожилась лишний раз,- ответил ему отец.
Атаринкэ улыбнулся и привлек сына к себе.
- Восемь надежных мечей - не так уж и мало, отец.
- Понимаю, отец, - Тьелпэ улыбнулся в ответ. Не смотря на всю ситуацию, ему стало очень хорошо и тепло на душе.
- Я не очень-то хочу, чтобы на мне проверяли удары, - насупился Тэльво, - лучше уж сам буду проверять на ком-то!
- Это правильное желание. - усмехнулся Феанаро, - только вот сумеешь ли ты не дать никому проверить? Уверен?
- Это правильное желание. - усмехнулся Феанаро, - только вот сумеешь ли ты не дать никому проверить? Уверен?
- Не знаю... - честно признался Тэльво, - это надо проверять!
- Не знаю... - честно признался Тэльво, - это надо проверять!
- То-то и оно, - хмыкнул Феанаро, - этим и займёмся.
- Со временем - ничего у них не получится, - сказал Карнистир.
Кроме того, подумай вот о чём. Как ты считаешь, почему другие не позвали нас на свои тренировки?
- Тут и думать нечего, - сразу ответил Канафинвэ. - Они рассуждают точно так же, как и ты. В свою очередь напрашивается вопрос: почему же вы все так думаете? Откуда такое единодушное избегание друг друга? До сих пор, если случалось, что возникали разные мнения по одной теме, мы могли сердиться и шуметь. но мы же обсуждали разногласия! И даже когда каждый оставался при своем, просто в нашем запасе оставалось две идеи вместе одной, и не нужно было прятаться друг от друга!
- Со временем - ничего у них не получится, - сказал Карнистир.
- Ну для этого мы здесь и собираемся, - усмехнулся Феанаро ещё раз.
- Тут и думать нечего, - сразу ответил Канафинвэ. - Они рассуждают точно так же, как и ты. В свою очередь напрашивается вопрос: почему же вы все так думаете? Откуда такое единодушное избегание друг друга? До сих пор, если случалось, что возникали разные мнения по одной теме, мы могли сердиться и шуметь. но мы же обсуждали разногласия! И даже когда каждый оставался при своем, просто в нашем запасе оставалось две идеи вместе одной, и не нужно было прятаться друг от друга!
- В том-то и дело, что мнение одинаково, нет никаких разногласий. - пожал плечами Феанаро. - Мы не приобретём две идеи, перестав таиться, зато можем потерять возможность вот так собираться и учиться владеть оружием. И ты потеряешь первым, если сейчас не дашь слова молчать о наших тренировках.
- Мы уже с Нолофинвэ пообсуждали наши разногласия, - фыркнул Карнистир. - Больше я с ним ничего обсуждать не хочу.
но мы же обсуждали разногласия! И даже когда каждый оставался при своем, просто в нашем запасе оставалось две идеи вместе одной, и не нужно было прятаться друг от друга!
Разногласия мне тоже... мягко говоря, не радуют. Но я не могу придумать, что с ними делать. А уж если те, кто умнее меня, не могут, - Мэонильдо тяжело вздохнул.
Я, пожалуй, попытался бы учиться без этих... защитных одежд. Почему-то мне кажется, что в них вряд ли будет удобно, они наверняка будут стеснять движения...
- Думаю, что надо учиться и в одеждах и без. Без - чтобы... учиться, а в одеждах - чтобы привыкать к ним и силы набираться. Чтобы они тяжёлыми быть перестали.
Или кому как удобнее?
- Я думаю, Тьелко прав. - сказал Майтимо. - Немного тренировок - и мы уже перестанем замечать вес защитных одежд. Это преимущество. Если же не тренироваться с ними вообще, то в случае необходимости ты, Файрэ, не сможешь сражаться в таких одеждах.
-Ты знаешь, - тихо сказал Мэонильдо, - меня мутит от одной мысли, что придется надеть такое. Как будто я съел что-то очень нехорошее. Возможно, просто со мной что-то нето, - он опустил голову.
Разногласия мне тоже... мягко говоря, не радуют. Но я не могу придумать, что с ними делать.
Макалаурэ подошел к Файрэтиро и тихо сказал:
- Не советую тебе высказывать вслух сомнения в правомерности того, что делает отец. Ни ты, ни я, и никто другой во всём Тирионе не бывали ещё в таком состоянии, как он. Почему - не знаю. Но здесь вообще неловко говорить об этом. Если хочешь, встретимся где-нибудь и поговорим.
Феанаро пристально посмотрел на шепчущегося Канафинвэ, ожидая реакции на свои слова.
Макалаурэ подошел к Файрэтиро и тихо сказал:
- Не советую тебе высказывать вслух сомнения в правомерности того, что делает отец. Ни ты, ни я, и никто другой во всём Тирионе не бывали ещё в таком состоянии, как он. Почему - не знаю. Но здесь вообще неловко говорить об этом. Если хочешь, встретимся где-нибудь и поговорим.
Мэонильдо внимательно посмотрел на феаноринга. В глазах его было такое изумление, будто он увидел что-то совсем уж невероятное. Он выпрямился, побледнел, лицо, обычно чуть смуглое, стало не белым даже, а каким-то серым, ощущение - струна, натянутая до предела и готовая вот-вот лопнуть.
Несколько долгих мгновений он смотрел на Макалаурэ, потом ответил так же тихо:
-Во-первых до сих пор каждый из присутствующих мог высказывать что считает нужным. Или я чем-то хуже других? Во-вторых где ты видишь, собственно, сомнения? Мне не нравится сложившаяся ситуация - да, а что она обязана мне нравится? Или одним можно говорить об этом, другим нет? Я как-то вдруг перестал быть своим? И в третьих - не тебе судить о моем состоянии. Мне слишком плохо, что б я чего-нибудь боялся.
Макалаурэ смутился: он не учел, как чувствителен Файрэтиро. Сам он уже давно привык спокойно воспринимать резкости, обычные в разговорах своей семьи. Он взял Файрэтиро за руку и добавил:
- Не знаю, как для других, а для меня ты был и остаешься своим, как и другие наши друзья и родичи. Но ты видишь, что делается? Мы не должны говорить о своих тренировках детям Нолофинве, потому что тогда на нас рассердится отец! И если я не придержу язык, Феанаро может не пустить меня сюда, где тренируются мои братья и он сам! В нашей жизни за последнее время возникло несколько новшеств, которые меня совершенно не радуют. Я пытался возражать, высказывать свое мнение, но меня не слушают. Зато обиды, колкости, всяческие поучения, без которых я вполне могу прожить, сыплются щедро. Я потому посоветовал тебе молчать, чтобы и тебя не постигла такая же участь. А ты понял меня совершенно иначе и обиделся. Ты понимаешь теперь, о чем я? Это безвыходная ловушка - как ни повернись, всё равно напорешься на какой-нибудь острый крючок!
- В том-то и дело, что мнение одинаково, нет никаких разногласий. - пожал плечами Феанаро. - Мы не приобретём две идеи, перестав таиться, зато можем потерять возможность вот так собираться и учиться владеть оружием. И ты потеряешь первым, если сейчас не дашь слова молчать о наших тренировках.
Макалаурэ сперва показалось, что он ослышался. Но разве мог подвести его врождённый абсолютный слух? Отец сказал именно то, что сказал. От этого мороз пробежал по коже, словно вдруг задул холодный ветер, обычно гуляющий по самым вершинам гор. Заговорить вслух? Нет, на этот духу не хватит... "Правильно ли я тебя понял, - мысленно обратился он к отцу, - что если я позволю себе высказывать мнение о твоих действиях или рассказывать родичам о наших занятиях, ты можешь запретить мне участвовать в них, то есть поставишь меня в положение "чужого"?"
Макалаурэ смутился: он не учел, как чувствителен Файрэтиро.
/Тут не чувствительность, тут состояние "то ли сдохнет, то ли не сейчас еще". У очень острая реакция на искажение, с началом Непокоя его мир рухнул, держит его только то, что он как бы свой, как бы почти-член-семьи/
Сам он уже давно привык спокойно воспринимать резкости, обычные в разговорах своей семьи
/Этот, похоже, не привыкнет. Мозгов не хватает. Или чего-то еще./
Он взял Файрэтиро за руку
Мэонильдо вздрогнул, дернулся всем телом, но руки не отнял.
Мы не должны говорить о своих тренировках детям Нолофинве, потому что тогда на нас рассердится отец! И если я не придержу язык, Феанаро может не пустить меня сюда, где тренируются мои братья и он сам!
-Я так понял, не по этому, а что б на нас не стали злиться еще больше. И говорить всякую ерунду. Тебя - вряд ли, а вот меня - может, ты это имел в виду?
В нашей жизни за последнее время возникло несколько новшеств, которые меня совершенно не радуют.
-Это не новшества. Это как-то иначе называется, - мрачно сказал Мэонильдо. Только у меня не получается подобрать подходящее слово.
Я потому посоветовал тебе молчать, чтобы и тебя не постигла такая же участь.
-Ты знаешь - мне уже почти все равно. Но я думал, что здесь все свои, и можно говорить что считаешь нужным. Ты заставил меня в этом усомниться - и, возможно, ты прав.
А ты понял меня совершенно иначе и обиделся.
-Я. Не. Обиделся. - произнес меоквэндо, четко выделяя каждое слово. Я просто почувствовал... еще раз почувствовал... то, что есть и насколько все плохо.
Ты понимаешь теперь, о чем я?
-Кажется, да. Прости, если причинил тебе боль, - он с сочувствием посмотрел на Макалаурэ.
Это безвыходная ловушка - как ни повернись, всё равно напорешься на какой-нибудь острый крючок!
-Нет, твердо сказал он, - Безвыходных ловушек не бывает - просто мы не можем найти выход. Или не там ищем. Или не так. Или вообще не ищем...
"Правильно ли я тебя понял, - мысленно обратился он к отцу, - что если я позволю себе высказывать мнение о твоих действиях или рассказывать родичам о наших занятиях, ты можешь запретить мне участвовать в них, то есть поставишь меня в положение "чужого"?"
Феанаро пристально посмотрел на сына. "Высказывать мнение будешь мне. Нам. Здесь. Рассказывая о тренировках родичам, ты ставишь под удар саму возможность тренировок. Даже если те, кому ты рассказываешь, нейтральны, они не смогут не рассказать об этом дальше - если и тебе хочется поделиться, то им тем более захочется. Подумай, готов ли ты лишить всех нас возможности тренироваться. Подумай и ответь. Сейчас."
Феанаро пристально посмотрел на сына. "Высказывать мнение будешь мне. Нам. Здесь. Рассказывая о тренировках родичам, ты ставишь под удар саму возможность тренировок. Даже если те, кому ты рассказываешь, нейтральны, они не смогут не рассказать об этом дальше - если и тебе хочется поделиться, то им тем более захочется. Подумай, готов ли ты лишить всех нас возможности тренироваться. Подумай и ответь. Сейчас."
Мэонильдо было, несомненно, очень плохо. Но Макалаурэ сейчас почувствовал себя не лучше, чем он.
"Подумать и ответить? Хорошо, отец. Я отвечу - искренне и откровенно, как старался объясняться с тобою всегда. Хотя мои прежние беды и сложности - пустяк по сравнению с тем, что происходит здесь и сейчас. Нет, в тренировках как таковых - если считать их просто упражнением для тела, новым развлечением - я не вижу ничего плохого. Хотя мне не слишком хочется тратить на них столько времени, сколько жаждут потратить другие. Когда я беру в руки клинок, музыка умолкает. Они несовместимы. Но это можно преодолеть, наверно. Меня намного сильнее смущает другое: ты требуешь всё больше подчинения, повиновения просто потому, что тебе это нужно, независимо от того, понятны ли твои действия другим, нравятся ли... В общем, отец, ты лишаешь других - в данном случае меня - свободы действий и мыслей. Притом причина этих требований остается по-прежнему мало обоснованной, туманной и... И за разговорами о том, что мы оружием отстоим своё право жить как хочется, стоит не высказываемая вслух готовность ради этого - убивать. Убивать не животных для еды, а квенди - тех, кто ПОКАЖЕТСЯ опасным для твоих целей. Почему ты не говоришь об этом прямо - что мы учимся убивать? Не это ли, собственно, следует скрывать от тех... для кого готовится наше оружие? Неужели ты не чувствуешь, не видишь, что САМ расшатываешь мир и равновесие в Тирионе? А потом говоришь о неких угрозах со стороны... Прости за резкость. Но теперь ты знаешь, о чём я молчал в последнее время."
Карнистир покосился сначала на брата, потом на отца. Они молчали, глядя друг на друга, и это значило, что происходит нечто, чего не видно остальным. Феанарион помрачнел, снова переведя взгляд на Макалаурэ, выражение лица которого чем-то беспокоило его. Но ни слова не сказал.
Феанаро покачал головой, встал и подошёл к Кано вплотную.
"Ты путаешь Песнь творения с яичницей. Ты говоришь о потере свободы мыслей и действий. Мы все несвободны здесь, и именно это заставляет нас прятаться и скрывать то,что мы делаем. Валар не позволят нам обрести собственную силу, и потому мы должны молчать, пока действительно не обрели ее. Я не заставляю тебя молчать, я прошу. Ради меня, ради тебя самого, ради нас всех. "
Он взял Кано за локоть, словно приглашая прогуляться.
"Пойдём туда, - Феанаро кивнул головой - где мы сможем говорить вслух."
И продолжил. (Если мы пошли - то говорю вслух, форму записи исправлю потом. Если нет - все равно продолжаю говорить по осанвэ)
"Раз тебе пришла в голову мысль, что оружие можно направить не только против двуногих исчадий-из-тьмы, а и против квенди, тебе, наверное, приходило в голову, в каком случае это возможно. Для того, чтобы это произошло, эти квенди должны сделать нечто ужасное, такое, что не укладывается в голове. Раз ты об этом задумываешься, значит, допускаешь мысль, что такое возможно. Впрочем, наши полуродичи и их сторонники явно допускают это тоже, они ведь тоже тренируются с оружием. От таких мыслей поневоле уйдёт музыка. Мне от них давно уже несладко, но я надеюсь, что без этого обойдётся. Что мы сможем без помех уйти в Эндорэ, когда будем готовы. И я знаю, что музыка вернётся к тебе. Знаю." Феанаро снова посмотрел в глаза второму сыну.
Отредактировано Feanaro (2010-03-27 21:53:52)
- Отец! Вы куда? - не выдержал Карнистир. - Мы же не закончили!
Мэонильдо улегся под куст на краю поляны так, что бы никому не мешать и попытался расслабиться. Получалось плохо. На миг ему пришла мысль войти в транс, уснуть, и проснуться, когда это все закончится и все станут нормальными - но он понимал, что не в праве. Ситуация была невыносима, ее надо было решать, а не уходить от нее. С Макалаурэ что-то странное-неправильное, но они никогда не были особенно близки, во всяком случае с тех пор, как тот вырос. У них с отцом какие-то разногласия, возможно, не только с отцом, какие-то обиды, и совершенно непонятно, как тут помочь...
Он подумал о ловушках. Кажется, зверь, попавший в силки, может отгрызть себе лапу, что б освободиться... или хвост или что там. Об этом страшно думать, но если речь идет о жизни и свободе, возможно, это может быть ценой... А с чем придется расстаться им?
Было ощущение какого-то мелкого зверька, попавшего в петлю, ловушку, задыхающегося, и не знающего даже, где эта самая петля. Везде? Или... на горле? Тогда все действительно совсем плохо. Но он пока жив и значит, нужно искать выход.
Майтимо, обеспокоенный состоянием Файрэтиро, подсел к нему.
- Файрэ, что с тобой? - негромко спросил он.
Вы здесь » Непокой нолдор » Игра » FAQ о мечах: Феанаро и сторонники, ~1460