Через несколько дней после ухода Лостарина.

Линтаур:
Весь день воздух был влажным и тяжелым. На горизонте ходили темные, низкие тучи, но всё никак не могли закрыть свет Анора над озером. И лишь совсем под вечер фронт облаков закрыл небо полностью. Резко похолодало и резкий ветер погнал пыль по земле.
Линтаур вышел из шатра, почуяв близкую свежесть грозы. Некоторое время разглядывал тучи и дальние сполохи, становившиеся всё ближе и ближе. Задернув плотно полог, чтобы порог не залило, он завернул за шатер и встал лицом к движущейся грозе.
Далекие раскаты пришли раньше дождя. Лайквендо рассмеялся радостным, беззаботно-детским смехом. Гроза никогда не пугала его, напротив, он любил её свежесть и мощь. Протянув руки к грозным небесам, он запел. Пока только голосом, и в голос свой впустил шум дальнего леса, набирающий силу ветер, резкий крик птиц. Это был призыв. Он звал её, первую грозу этого года.

Маглор:
Могучий голос привлек неожиданного слушателя. Он подошёл незаметно, завернув за угол шатра и остановился в нескольких шагах от певца, с удивлением внимая незнакомой песне. И удивительному, диковатому исполнению.

Линтаур:
Линтаур заметил его, но это ничего не изменило. Он пел для себя, но и со слушателем был рад поделиться своей песней.
- «Всполохом света тьму туч разгони зарница. Ветер деревья гни натянутым луком. Песню бури пою, пред ликом грозы на закате…»
Первые капли падали на землю, даря ей влагу. Лайквендо пел оду очищающей, неукротимой, величественной стихии.

Маглор:
Макалаурэ прислонился плечом к срубу и слушал с интересом. Он увидел, что его заметили, понял, что не против его пристутствия, но подпевать не пытался. Просто слушал необычную песню и необычное исполнение.

Линтаур:
Шатер защищал от порывов ветра, но не защищал от дождя. А вслед за первыми тяжелыми каплями, забило, забарабанило. Близкая вспышка разрезала воздух и грохот заглушил песню. Линтаур стоял под проливным ливнем и смеялся. Раскинув руки, он подставлял лицо дождю, а глаза пытались уловить мгновенные яркие всполохи. Мало есть в мире вещей, столь же мимолетных как молния.

Маглор:
Макалаурэ раскинул руки, подставляя себя первым каплям дождя. А потом и потокам. Вначале, когда он впервые увидел здешнюю грозу, он испугался. Но, набравшись мужества шагнуть ей навстречу, понял, что это не та буря, с которой он её едва не перепутал. И навсегда полюбил здешние грозы.

Линтаур:
Казалось, он мог бесконечно следить за танцем молний, но, когда гроза пронеслась над ними и стала затихать вдали, будто мгновение прошло. Лайквендо устало и счастливо вздохнул. Он промок до нитки, мокрые пряди светились серебром, а на душе было легко.
- «Благодарю тебя за жизнь и красоту, за свежесть и за влагу для земли…»
Короткая благодарственная вслед уходящему дару. Потом он обернулся к нолдо.
- Ты любишь мокнуть, Макалаурэ?

Маглор:
Прошедшая гроза принесла свежесть, напитала землю и всё вокруг. Даже тело отозвалось ей, став живее и бодрее, словно она смыла ненужное, оставив только чистоту. Макалаурэ смотрел вслед улетающим тучам, и прежде, чем ответить, ещё несколько мгновений стоял, словно распахнувшись перед ней.
Потом усмехнулся, поворачиваясь к лайквендо:
- Ты заметил?

Линтаур:
- Нет, я услышал, - улыбнулся лайквендо. – И увидел.
Маглор:
Макалаурэ выгнул бровь:
- Да? И что же ты ещё заметил?
Глаза смеялись, но при этом появилась в них какая-то сосредоточенность.

Линтаур:
Линтуар снова глянул на небо.
- Что скоро снова будет ливень и гроза. И скорее всего на всю ночь. Так что, может быть, зайдем в шатер? Я сварю чего-нибудь из ягод, согревающего. У Эльнарвэ хорошие запасы.

Маглор:
Макалаурэ отбросил со лба мокрые пряди.
- Скоро - это когда? Я успею дойти до южного края лагеря? Вообще-то я шёл туда, но не смог пройти мимо твоей песни. А потом вернусь.

Линтаур: Линтаур подумал немного, принюхиваясь:
- Если очень поторопишься.

Маглор: Макалаурэ махнул мокрым хвостом.
- Ага.
И быстро ушёл.
Торопиться то он торопился, но до начала дождя не успел. Поэтому, когда он зашёл в шатер, с него снова лились потоки воды.
- Теперь меня можно не просто сушить, теперь меня нужно выжимать, - бодро сообщил он прямо с порога.

Линтаур: Когда нолдо ушел, Линтаур еще постоял, обтекая, не хотелось эту мокрень тащить в шатёр. И только когда ветер снова налетел шквалом и загрохотало, он ушел.
Первым делом лайквендо стянул с себя мокрую рубашку. Потом раздул огонь в жаровне, поставил туда котелочек. С удовольствием протянул ладони к огню, согревая.
Он успел сменить штаны на сухие, когда за пологом обрушился ливень, в шатре сразу стало невыразимо уютно. И тут появился промокший насквозь нолдо. Линтаур рассмеялся, глядя на мокрого и бодрого эльда, кинул ему полотно:
- Раздевайся прямо там и вытрись. Нечего тут болото разводить. Я достану сухое.

Маглор: - Ну как так, - возмутился нолдо, смеясь. - Там болото, а тут нет. Это несправедливо!
Но полотно принял и стянул рубашку.
- Ооо, какое там болото сейчас! - не удержался и поделился впечатлениями, вытирая волосы и плечи. - Там просто ручьи! Почти реки!
Глаза блестели, прямо как у ребёнка.

Линтаур:
Линтаур фыкрнул, рассмеялся в ответ. Он вполне разделял восторг нолдо.
Порылся в сундуке у Эльнарвэ, разыскал еще одну рубашку и штаны, положил на сундук. А тут как раз и вода вскипела.
- Ты сладкое любишь или терпкое?

Маглор:
- Сейчас, наверное, сладкое, - Макалаурэ разделся полностью, вытерся и с удовольствием натянул на себя сухую одежду. Мокрая кучкой осталась у порога.
Он сел на сундук.
- По твоему  рецепту?

Линтаур:
Хотел было ответить вопросом на вопрос, но фыркнул еще раз и не стал.
- Угу, побросаю что есть и мёду добавлю.
Он принялся мешать, что побросал: сушеную землянику, чернику, смородиновые листы и душицу.

Маглор:
- Отличный рецепт, мы так тоже делали. Иногда такое получалось... - выражение лица Макалаурэ стало хитрым, словно он что-то вспомнил. Он и сам потянулся к огню жаровни.
- Как тебе у нас? - спросил, согревая ладони. - Ещё не хочешь сбежать?

Линтаур:

Линтаур глянул на него с удивлением.
- Я никогда не сбегаю. Просто не могу долго усидеть на месте, - улыбнулся. – Если причины нет.
Тут его взгляд задержался на собственной руке. Там вдоль всего предплечья уродовал руку глубокий и неровный шрам. Лайквендо оставил ложку и пошел надевать рубашку.

Маглор:
Макалаурэ проследил за ним взглядом, оценив шрам. Но комментировать не стал.
- Это шутка, что сбегаешь. Но ты ответил только частично.

Линтаур:
- У вас интересно, - ответил Линтаур, натягивая рубашку. – Мне нравится у вас. Постоянно что-то делаете, весело делаете, упрямо. Только злости много и горечи.
Вернулся к котелку.
Маглор: - У вас иначе?
Линтаур: - У нас это у кого? – уточнил Линтаур.
Маглор: - У твоего народа.
Линтаур: Линтаур покачал головой, но он понял, что именно имеет в виду нолдо.
- Видимо, ты имеешь в виду Оссирианд. В Оссирианде редко торопятся. И не живут большими поселениями. Отдельными семьями или маленькими поселениями. Даже когда был король, большого поселения, а тем более дворца не было. Так что да, немного иначе.
Маглор: -  А тебе у нас интересно, потому что мы постоянно что-то делаем?
Линтаур: - Все постоянно что-то делают, - пожал плечами Линтаур. – Я не очень понимаю, что ты хочешь спросить. И потому не могу дать ответа.
Он попробовал то, что варил, достал банку с мёдом. И принялся щедро лить в напиток, не забывая помешивать.
- Ты можешь спросить меня прямо, - глянул на нолдо. – А то есть у вас манера чего-то постоянно недоговаривать.

Маглор:
Макалаурэ полностью забрался на сундук и уселся там, скрестив ноги.
- Если честно, я сейчас просто любопытствую, - он пожал плечами и жест получился небрежным и мальчишеским. - Если бы я хотел узнать у тебя что-то конкретное, я бы давно уже приложил к тому больше усилий. А там - мне просто интересно кто ты таков. Я доверяю Лостарину, а Лостарин доверился тебе. А ещё у меня ощущение, что ты не похож на многих из своего народа. Ну хотя бы тем, что так близко общаешься с нами сейчас. Это так?

Линтаур: Линтаур снял котелок, налил в кружку горячий напиток, протянул его нолдо.
- Тогда я так же и на вас не похож, - улыбнулся. – Вот так запросто пришёл к вам и остался.
А вот сами нолдор к митримцам заходили лишь по необходимости. Эти, во всяком случае. Со вторыми пришедшими еще неясно было каковы они.
- У меня любопытство неуёмное, - он подумал чуток, - а ещё я люблю этот мир. Он непростой, и не всегда добрый, но, если не смотреть на него, если не видеть, тогда жизни останется лишь половина. Только та, которую ты хочешь видеть. Я не согласен на половину.

Маглор:
- А почему ты тогда остался, а не пошёл в земли Валар? - Макалаурэ принял кружку. - Если так любопытен.

Линтаур:
- По той же самой причине, - тихо рассмеялся Линтаур. – Потому что не согласен на половину. Тогда ведь никто не думал, что, уйдя, можно будет вернуться. Уходили, чтобы остаться там.
Он налил так же и себе. Подтащил к жаровне табуретку, чтобы быть ближе к теплу. На улице полыхало и грохотало.
- В Аман я, так или иначе, всё равно приду. В теле или на крыльях души. Но сперва я хочу увидеть эти земли.
Он с любопытством смотрел на на нолдо, но вопроса, который вертелся на языке, так и не задал.
- Строите вы сейчас все, но скажи, а что у тебя получается лучше всего? Что ты любишь делать?

Маглор:
При словах про "крылья души" Макалаурэ передёрнуло.
- Странные у тебя мысли. Не стоит на так попадать в Аман... - он опустил взгляд в кружку. - В тех землях любил петь. Считался одним из лучших, - он улыбнулся, мимолетно. - Здесь - не знаю. Почти не достаю арфу. Но потому я и остановился послушать тебя. Мне знакомо это вдохновение. Лишь исполнение было необычно.

Линтаур:
- Я слышал от майяр, что смерти в Амане нет. И что, если тело умирает тут, я могу обрести жизнь там.
У него не было причины не верить этому.
- Если ты был одним из лучших там, отчего бы тебе не быть тем же здесь, - снова удивился мысли нолдо Линтаур. – А в ответ на мою песню, можешь ли спеть свою?

Маглор:
- А умирать и расставаться с хроа не страшно и не больно? - Макалаурэ смотрел удивлённо. - Странный ты.
Он держал кружку обеими руками, согревая ладони.
- Здесь почти не поётся. Земли не при чём, просто... нет времени и... настроения.

Линтаур:
- Страшно, - Линтаур кивнул. – Больно.
И так каждый раз, когда не успевал кого-то спасти.
- Так что уж постараюсь с ним не расставаться. Может быть, и за жизнь других сражаюсь потому. А так бы, пел себе и пел. Мне другие умения не очень удаются. Раньше еще хуже было. Но один майя пообещал, что я буду у него за соловья работать, если не научусь что-то руками делать, - Линтаур рассмеялся воспоминанию.

Маглор:
- Лостарин сказал, что у тебя есть опыт лечения тех, кто вернулся оттуда, - Макалаурэ неожиданно стал серьёзен. - Ты часто с ними сталкивался?

Линтаур:
- Часто быть не могло. Просто потому что оттуда почти не возвращаются, - Линтаур поставил кружку на стол, слишком резко, потому что пальцы сжимались. Выдохнул, посмотрел на нолдо. – Что же можем и об этом поговорить.
Уставился в огонь, собираясь с мыслями. Не то чтобы вопрос был неожиданным, но внезапным показался сейчас. Казалось, даже гром за пологом шатра стал громче. А может так оно и было.
- Чаще всего это пленники, которых успели отбить до того, как они попали в мертвые земли. Но ты вряд ли спрашиваешь про них.
В соседнем шатре беспокойным сном спал тот, кто мог быть в мыслях нолдо.
- Иногда, очень редко кто-то сбегает. Хотя, скорее всего, их просто отпускают, чтобы нам было страшно. Они редко могут добраться до обжитых земель, слабые, искалеченные. Я частенько бывал на севере и да, мне приходилось лечить таких. Это… это не всегда удается. Теперь лучше, а в первый раз… это было так страшно, что я говорить не мог, только петь ему колыбельные. А теперь я, - сглотнул, переживая тень воспоминаний, - время от времени хожу близко к мертвым землям, ищу таких. Выхаживаю, как могу. Так что Лостарин прав, опыт у меня есть. Да только он горький.

Маглор:
- Ты можешь сказать от чего зависит получится или не получится выходить такого? - Канафинвэ прищурился, взгляд стал острым. - От того, как долго он пробыл там? От мастерства целителя?

Линтаур:
- От всего сразу. Кем он был там, рабом или его допрашивали, - покосился на нолдо, нужны ли ему такие подробности. Впрочем, они всё равно столкнуться с этим. Кроме того… его брат… И всё же, Линтаур отвечал как есть, не пытаясь смягчить реальность. – Насколько была сильна его душа и насколько её ломали, как много света удастся в ней найти и пробудить. Потому что, иногда получается спасти жизнь и даже разум вернуть, только вот душа всё равно остается слабой и живёт в страхе и ужасе, неспособная вернуть себе радость. Иногда света совсем не найти, но получается им поделиться. Тогда это похоже на новое рождение. Нельзя ответить четко на твой вопрос, Макалаурэ. Можно лишь каждый раз бороться.

Маглор:
Макалаурэ отставил кружку, из которой, кажется, и отхлебнул то всего пару раз, и сцепил руки в замок. Он смотрел в огонь неподвижно, а от прежнего мальчишеского задора не осталось и следа, наоборот, лицо стало жёстче и у губ пролегли глубокие складки.
- Я стараюсь не терять надежды вернуть брата, - вдруг признался он. - Но каждый раз думаю, каким он будет, когда мы победим. И будет ли... Он сильный, но... но невозможно чётко ответить на мой вопрос, так ты сказал.

Линтаур:
Да, конечно, его брат. Ему было о чём думать. Для него это были не страшилки в темноте ночи.
- Надейся. Ведь тогда и есть смысл сражаться, ведь так?
Поднялся, положил руки на плечи нолдо. Они были теплые, его руки.
- А остальное решится, когда он покинет застенки Ангамандо. Если буду рядом, постараюсь помочь, всем, чем смогу.

Маглор:
- Смысл сражаться есть в любом случае, - Макалаурэ по-прежнему смотрел в огонь, но лицо стало мягче. - Нельзя посвятить войну свободе одного единственного, пусть даже это король, и брат, ближе которого не было. Да, я надеюсь его освободить, и мы будем стараться сделать это, но в конечном счёте война идёт не ради этого. Мы пришли сюда, чтобы уничтожить проклятого, а теперь ещё и за эти земли сражаемся. Они слишком прекрасны, чтобы отдавать их оркам. Так что, если не получится с ним... что ж, он останется в памяти и песнях. Но я надеюсь.
Он посмотрел на руку, опустившуюся на плечо, но сбрасывать не стал.
- И здесь мы будем благодарны за любую помощь. И уже... На самом деле, ты _уже_ много сделал. Лостарин говорил, что без твоих советов кое-кто из наших мог бы не выжить.

Линтаур:
- Я буду помогать вам, - Линтаур коротко сжал напряженные плечи. Он был сильным, этот нолдо. Сжал и отпустил, отходя к жаровне. Снова протянул руки к огню. – Именно потому что ты сказал. Вы пришли уничтожить Темного. Так и я буду сражаться с тьмой.

Маглор:
- Мне показалось, что до этого ты тоже сражался, - Макалаурэ проводил его взглядом. - У тебя шрам на руке.

Линтаур:
- Да, я сражался и до вас. Только мой бой – со смертью и болью. Я целитель, а не воин. А шрам… - Линтаур взялся за свою кружку, отвар в ней уже успел немного остыть. – Это память. О том, что я сделал и чего сделать не смог. Эта память всё ещё тревожит, а оттого и шрам не сошёл до сих пор.
Лайквендо отпил сладкого напитка, тепло распустилось цветком в животе и начало расползаться по телу. Он мало кому рассказывал эту историю, но, обычно, никто и не спрашивал больше.
- Зато я умею хорошо прятаться. Может быть, даже лучше любого из Оссирианда.

Маглор:
- Это связано с тем, что ты умеешь хорошо прятаться? - в голосе Макалаурэ прозвучала спокойная заинтересованность. Мол, мне будет интересно, если ты расскажешь, но я не обижусь, если ты решишь промолчать.

Линтаур:
- Нет, - Линтаур сглотнул смешинку. – Это было хвастовство, про прятаться.

Маглор:
- Хвастовство? Почему хвастовство, если ты умеешь лучше? - Макалаурэ удивился. - Ты этому научился, когда ходил на север?

Линтаур:
- Нет, я начал ходить на север, когда понял, что могу спрятаться от темных глаз. Там я, - он улыбнулся, - совершенствовался.