Атаринкэ поднял глаза, сын...Да , у него еще есть сын, которому здесь тоже сложно. Но, может быть,именно он уговорит мать уехать?
- Здравствуй,- кивнул Курво,- тебя долго не было...

- Заканчиваю давнюю работу...Кому здесь нужны украшения? Если бы мама осталась в Тирионе, я бы безусловно отправил бы ей это ожерелье, чтобы напоминало о наших таких счастливых днях на Эрессеа, где не было ни сплетен,ни угроз, ни звона оружия.А сейчас я, наверное, опущу его в горный ручей, пусть Уинен и ее девы украшают себя.

- Нет, она здесь,- вздохнул Атаринкэ ,- и уезжать не собирается...Отчего-то она думает, что мне так будет лучше. И тебе.Я с самого начала был против. Она пошла против своих родителей, что совершенно никчему.Я совсем не хотел бы отнимать дочь у мастера Ломендо и госпожи Эстэлиндэ.В Тирионе и так пролилось уже немало слез.Позже, когда все бы привыкли, мы вполне могли бы навещать друг друга ...Я очень скверно повел себя с твоей матушкой , Тьелпэ.Но, как говорит Лостарин, иногда приходится делать больно, чтобы потом стало хорошо.

- Сынок,- Курво , не баловавший сына ласками даже в детстве, провел по ладонью по его волосам,- сынок, самые большие глупости делаются именно из любви.А жертвенность следовало бы запретить королевским указом, она подобна воздушным пузырям в плавке.Есть ситуации, которые надо прожить в одиночку.

- Спасибо.- Атаринкэ наклонил голову, чтобы сын не заметил блеснувших в глазах слез,-спасибо, что ты все понял...и понял правильно.Постарайся скрасить маме пребывание здесь, если она и в самом деле так непреклонна.

- Найди,- кивнул Атаринкэ,- я думаю, со временем у нас все наладится...И она тоже все поймет.

Атаринкэ вздохнул, подумав о своих отце и матери.
- Для нас с твоей мамой - нет,- уверенно ответил он.

Курво кивнул сыну и вернулся к работе над ожерельем.