Хуан примчался сразу как только услышал призыв.  Понемногу он привыкал ориентироваться в полной тьме.
- Нэльо, Турко, где вы? - послышался голос Тэльво, - вот ведь - стоит на пару шагов отойти или просто отвернуться, как теряешься.

Турко почти ощупью добрался до дверей конюшни. Одна створка была сорвана с петель, другая болталась на одной петле и отворилась с жалобным скрипом, едва Турко дотронулся до неё. "Хорошо, что мы конюшню построили не у самого дома."- Подумал нолдо.

Питьо, крутившийся возле общего костра в задумчивости, чем бы помочь, услышал голоса братьев, удаляющиеся в сторону конюшни, и двинулся туда. Спустя пару минут он заглянул в полуразрушенный вход.
- Торни, помощь нужна?..

Питьо кивнул и нырнул в конюшню. Привычно окинул взглядом знакомое, не сильно поврежденное помещение и направился к той из лошадей, которая ощущалась им как находящаяся в наиболее плохом состоянии. Животное не бесилось, не рвалось с повода, не било копытом - просто стояло, понурив голову, и его тело сотрясала крупная дрожь.
Юноша огладил ее, попутно проверяя, не ранена ли она. Какое-то время постоял с ней рядом, не убирая рук - и лошадь, похоже, начала приходить в себя. Тихо фыркнула, с выражением омерзения и усталости, и позволила себя вывести из конюшни.
Снаружи Амбарусса огляделся и негромко спросил, вроде как в пространство:
- Не позвать ли мне Гнедого?.. он всяко лучше нас объяснит сородичам, чего стоит опасаться, а чего нет, и как следует себя вести.

Карнистир принял светильники молча и молча же вышел  с ними из конюшни. Вскоре снаружи появился неровный трепещущий круг света, в котором он сновал туда-сюда, ругаясь под нос.

Турко подошёл к старшему и взял телегу за вторую оглоблю. Разговаривать не хотелось.