Линтаур отмахнулся от встревоженных взглядов стражей митримцев на входе в поселение.
- Ничего страшного, и вот как раз к Хисвэ я и иду.
Он надвинул плащ, скрывая перебинтованную руку. Зря не подумал об этом раньше, но ведь теплынь.
Дорогу он знал отлично и надеялся, что дева окажется дома, а не бродит по окрестностям. Впрочем, тогда он выспится, пока будет ждать. И то и то хорошо. Так что, поправив увесистую и объемную суму, он бодро зашагал к центру поселения, по пути здороваясь с редкими встречными.
- Хисвэ, - Линтаур постучал в дверь.

Линтаур зашел в гостеприимно открытый дом, опустил суму у порога, с наслаждением расправил плечи. Потянулся к пряжке, расстегивая плащ. Огляделся.
- Славно у тебя, Хисвэ, спокойно, уютно. Ничего не изменилось, - он широко улыбнулся.
И сгреб эльфийку в охапку.
- Как же давно я тебя не видел, - мелькнуло в его голосе что-то похожее на облегчение.

Эльф отпустил Хисвэ, заметил её смушение, улыбнулся, извиняясь.
- Прости, но я очень рад видеть тебя, - он запнулся, но закончил, - живой и невредимой.
Покосился на перебинтованное предплечье.
- Это старая рана, уже почти зажила. Но я тут чуть не навернулся с одной скалушки, так что разбередил немного.
И, предваряя прочие предложения, быстро проговорил, трогательно заглядывая в её глаза:
- А вот горяченького я бы сейчас поел или выпил. А потом буду рассказы рассказывать и подарки дарить, - он многозначительно покосился на объемную свою ношу.

- Спасибо, Хисвэ, - как приятно, когда есть у кого пригреться.
Что бы там эльф не говорил, но стала заметна его привычка действовать левой рукой больше, чем больной правой – плащ аккуратно сложить, пирога кусок отрезать. Сам он уже не обращал на это внимания.
- Это ты игру новую делаешь, украшение или просто нравятся? – поинтересовался Линтаур, разглядывая цветную кучку камней. – Я тебе вот только травки принес, а тебе камешки нравятся. В следующий раз могу и камешков захватить.
Не дождавшись чая, лайквенди принялся за пирог.

Отредактировано Линтаур (2014-06-05 18:12:02)

Линтаур вздохнул, ему не хотелось вот прямо сейчас отвечать.
- Давай я поем сначала, - он улыбнулся эльфийке, хотелось успокоить её беспокойство. – Вот поем и сам попрошу тебя о помощи, хорошо?
Он быстро расправился с первым куском и отрезал себе второй, только тут поняв, где открылся. Сделал самый невинный вид и принялся жевать.
- Может пока расскажешь, как у вас тут? Я вижу, охрана появилась.

Лайквенди кивал, слушая рассказ эльфийки. Так было везде. Он пытался пробраться в Гавани не так давно, не получилось. Теперь собирался повторить попытку. Хисвэ не стоит об этом говорить, что толку в пустом беспокойстве. А ничего кроме беспокойства его намерение у нее вызвать не могло.
- Я тут кое-чего тебе принес, - он закончил с пирогом, быстро выпил чай и встал, направляясь к двери, у которой оставил ношу.

- Полезные, в основном, - усмехнулся Линтаур нетерпению целительницы. Она даже на чуток забыла, что он уже доел, но еще ничего не рассказал.
Всю сумку он не потащил, вытащил объемистый сверток, которые, впрочем, не сильно уменьшил объем мешка.
- Это для тебя, - положил сверток на стол и принялся разворачивать. В нем оказалось еще два бережно и со знанием дела упакованных свертка и мешочек из плотной, темной ткани, который Линтаур пока отложил в сторону. Первым он пододвинул к деве серебристый, перевязанный голубым шнуром самый большой сверток.
- Это из Дориата. Тебе там кое-кто передает привет, - большая часть их самых старых знакомых из тех, что не уплыли, сейчас жила под рукой Эльвэ, так что приветы было от кого передавать. – Еще мне предлагали захватить много чего, но, извини, я собирался налегке идти.
Второй сверток был увязан самим лайквенди.
- Это я сам собирал. Кое-что из Оссирианда, кое-что с юга. Ничего нового, но я подумал, что у тебя могли закончится запасы.
Он дал ей время рассмотреть и разобрать травы.

Отредактировано Линтаур (2014-06-06 14:07:53)

- Гилион и Аниэль, они тебе там еще и записочку приложили.
Тут он сообразил, что Хисвэ может не знать руны. Не так уж и многие интересовались изобретением Даэрона, особенно за пределами Дориата.
- Если надо, я тебе прочитаю. Если в Дориат соберешься, ты мне скажи, провожу. И, - он помрачнел, - сейчас в Дориат не каждому и вход открыт. Придется еще это решить.
Линтаур был доволен, эльфийка явно обрадовалась его подарочкам. Хотя, от Хисвэ он не ожидал того, что она сделала. Он приобнял её одной рукой, второй провел по волосам.
- Что могу, то делаю, Хисвэ. Это так мало, на самом деле.
Он отпустил её, обернулся к столу.
- А теперь последнее. Я принес нечто особенное.

Линтаур качнул головой в ответ своим мыслям. «Пуская только попробуют…» С Эльве в последнее время стало трудно разговаривать без церемоний. Он не пробует, Дориат закрыт и слово его закон.
Лайквенди вернулся к столу, завернул травы в свертки и убрал их.
- Послушай сначала, - он покосился на темный мешочек. – то, что здесь, с паучьих скал. Я нашел эту траву там, где почти ничего не выживает, в отравленных землях. Долго наблюдал за ней, видел, для чего её едят звери. Потом несколько лет пытался научиться собирать её и сохранять, чтобы она не стала отравой.
Он развязал мешочек, вытряхнул из него еще три поменьше, из той же темной ткани. На одном был вышит цветок, на втором лист, на третьем плод. Последний был самый маленький. Но развязывать мешочки эльф не спешил.
- Это удивительная трава. Среди смерти и ядовитых туманов она находит в себе силы цвести и плодоносить. И, хотя корни её пропитаны ядом, мелкие цветы полны жизни и нежного запаха.
Он взял в руки мешочек с цветами.
- Есть раны, нанесенные темными, которые не заживают, потому что оружие отравлено. Я встречал такие яды, с которыми было очень тяжело справиться. Если у тебя будет такой, почти безнадежный случай, возьми эти цветы. На рану нудно положить тонкую повязку, цветы не должны попасть на открытую рану. Сверху перебинтовать. Невесомая пыльца проникнет сквозь ткань, растворит яд.
Коснулся второго мешочка, с листиком.
- Это для тех, кто ядом надышался. Будь то ядовитый туман или испарения Тангородрима. Завари два, но не более трех листов, дай подышать над паром. Будет жечь, будет кашель, может даже с кровью, но отраву выведет. Только помни, это на крайний случай.
Поглядел на маленький мешочек с плодами.
- Это самое сильное. Я видел как звери засыпали непробудным сном, съев плоды. Но сон этот спасал даже от яда пауков. Только вот не всем удавалось проснуться. Если чья-то жизнь в плену яда темных гор, если пленник был долго в Ангбанде, если яд никак не желает покидать его тело. Один плод на чашу с кипятком, настоять сутки. Тогда его можно дать съесть, воду вылить в и так уже мертвое место. И неустанно быть с тем, кто погрузится в сон. Опасности нет, но можно облегчить страдания спящего. Через дня три, когда он проснется, его можно будет вылечить. Скорее всего. Но второй раз применять этот сон я бы не рискнул.

- Эти травы нелегко найти, я не смогу много и часто их приносить. Так что, надеюсь, тебе придется нечасто их применять.
Хотя, конечно, причина этой надежды была иная. Как было бы хорошо, если бы эти травы, вообще, не было нужны применять.
Хисвэ опять вспомнила о его руке, но тут уж было не отвертеться, да и не надо. Он же собирался просить её о помощи? Собирался.
- Нет, эта рана отравлена не была. Просто долго заживает.
Он сложил мешочки обратно в больший мешочек.
- И последнее, храни их в темном месте,  и отдельно от трав с запахами. Лучше, вообще, отдельно от трав.
Он вздохнул, согнул правую руку, поглядел на повязку, пошевелил пальцами. Рука работала, а к ноющей боли он уже как-то привык. То больше, то меньше.  Но объяснить что-то придется.
- Эту рану я сам вылечить не могу. Да и у других не получается, - виновато улыбнулся. - Так что мне тяжело тебя просить о помощи. Однако, вылечить не получается, а вот ускорить выздоровление вполне. К тому же, я её тут, на самом деле, опять разбередил.
Подцепил узел, принялся ловко развязывать повязку. Завязывал он её самостоятельно уже так же ловко.

Линтаур не сопротивлялся, с наслаждением отдавшись во власть нежных и опытных рук.
Нижний слой повязки был пропитан подсохшей уже кровью, но её было немного. Когда Хисвэ легко отодрала ткань, под ней открылась немного странного вида поджившая рана. В ладонь шириной, она когда-то разрезала руку вдоль предплечья. Очевидно, была очень глубокой, но сейчас розовые, здоровые на вид ткани, затянули глубину. Только края не сошлись, кожа там уже подвернулась, но сходиться не хотела, обещая превратиться в грубый и толстый шрам. Ближе к запястью оголенные мышцы дали разрыв от какого-то сильного напряжения, оттуда-то и было кровотечение.
Лайквенди откинулся на спинку кресла, доверяя целительнице делать то, что она умела лучше всего.

- Орки, кто же еще, - по ране было видно, что она не клыками разодрана, а режуще-колющим чем-то. – А раскровавил я её совсем недавно. Я же говорил, чуть со скалы не навернулся.

«Поосторожнее…» Девы они такие милые порой, до трепета. Когда они такие, хочется их обнять, защитить от всего.
- Ага, не двигать, тяжести не таскать, - он про себя хмыкнул, вспомнив о тяжелой сумке у порога этого дома. Но постарался сделать серьезные глаза.
Линтаур прикрыл глаза, слушая чудесную песнь. В тело проникло тепло и поселилось там. Как маленький теплый огонек, огонек души Хисвэ.
Разрыв перестал кровоточить и будто нехотя, но затянулся. Однако края раны как будто и не слышали целительные слова.
- Попробуй, - он согласно кивнул. – Но не расстраивайся, если получится не так как бы хотелось. Ты и так уже сильно помогла.

- Дело не в тебе, - ласково улыбнулся лайквенди, накрыл ее пальцы своей ладонью, согревая. – И я не сдался.
Он ей помогал, то подаст нужное, то придержит, это как-то само собой выходило. Его руки были привычны к такой работе.
- Я хочу выздороветь, конечно, я хочу. Но не всегда дело в нашем желании. А может ты и права отчасти. Наверное, я принимаю это как плату. Ведь целитель должен лечить, а не..., - по лицу прошла тень старой боли. – Это грустная история, - он улыбнулся, пытаясь сгладить слова, не стоило её печалить. – Но это уже прошлое. Лучше скажи, я смогу у тебя задержаться на несколько дней? Подлечился бы, да и соскучился. А по вечерам я буду тебе петь, у меня много новых песен.