Хисвэ реакция гостя показалась немного странной и забавной.
- Да нет же, тебя никто и не останавливает, делай что хочешь, я-то уж точно тебя не хочу ограничивать в масштабах деятельности, - улыбалась она. - У меня планы... да не то чтобы много. Проследить за растениями в садике, прочитать вот наконец послание, что ты мне принёс, навести порядки, травы новые разложить аккуратно... Я обычно много планов не планирую. Занимаюсь какими-то такими вот лёгкими делами, не очень быстро, так, чтобы прочувствовать каждое мгновение. Это меня очень заряжает на те периоды, когда вдруг становится очень много работы, и уже не до таких дел... Ну да впрочем, - подняла она сияющий взгляд на Линтаура, - может, мне стоит посмотреть, как это - жить как непоседливый лайквендо. Так что, пожалуй, давай поживём какое-то время, как ты привык, покажешь мне это. Только чур я чай всё равно буду смаковать до последней капли, - с шутливой интонацией закончила она.

- Я дела могу и сама себе придумать, - как будто слегка обиделась Хисвэ. - А сомневаешься - вот как уйду, так и не вернусь ещё очень долго, вся буду в делах, ещё заскучаешь! - чуть задрав нос к потолку, продолжила она и мигом допила свой чай, с шумом поставив на стол чашку. Понять по ней, насколько она была возмущена и была ли, было невозможно. - Вот так! - закончила она своё маленькое выступление, с уже довольно заметным оттенком шутки в голосе, хотя небольшая доля возмущения всё же тут явно была искренней.
Синдэ придвинула к себе ближе всё лежавшие на столике камушки и провела пальцами по поверхности этой кучки.
- Раз обычно я стараюсь не нагружаться, то это потому, что такое состояние, когда вот нет ничего важного, требующего труда - это не так уж часто, это очень ценно. Ценно расслабиться, не спешить, ощутить чуть ли не каждое своё движение, почувствовать, как ты вливаешься в песню мира. Потом, когда становится не до того и когда нужно проявлять лучшее от себя, самое сильное, оказывается, что внутри тебя благодаря этому прячется огромный запас энергии.
Закончив эту неожиданную вдохновенную речь, она как будто немного смутилась своей откровенности, опустила взгляд на камушки, а на глаза при этом упала чёлка и прикрыла их. Погладив прохладные самоцветы, она сказала - уже снова совершенно спокойно и с лёгкой улыбкой:
- Я ведь сказала - посмотреть, как ты живёшь. Значит - поучаствовать в твоих делах, там, где это возможно.
Она посмотрела, куда указывал Линтаур, и ответила ему:
- А это совсем недалеко растёт. Вон за моим домом виден невысокий холм; там никто не живёт - все выстраивали свои жилища вокруг него... нет, даже не так - рядом с ним никто и не строился, я вот ближе всех. И там есть небольшой лесок - и такая вот трава. Её там должно быть много - туда редко кто-то забирается, обычно одна я там и сижу. Или хожу.

Хисвэ встала, собрала чашки, взяла чайник, ставший уже не таким горячим, а потому можно было спокойно держаться за ручку без прихваток, и сказала:
- Хорошо. Мы можем сходить на тот холм после.... всего. В общем, как освободишься от своих дел.
Она вышла из дома, судя по звукам - ополоснула чашки водой из чайника, вымыв их таким образом, вернулась обратно, расставила их красиво на полке над камином. Тут она подошла к дальнему углу комнаты, зачем-то наклонилась, взялась за не заметную до того ручку, потянула... Оказалось, что это была дверца в маленький погребок, точнее сказать, углубление в основании, хранившее прохладу при любой погоде. Целительница достала оттуда картофель, морковку, перец и перенесла их к камину; после она вышла в садик и вернулась оттуда уже с длинной веточкой укропа.
- Вот, - деловито закончила она, однако в глазах играл шутливый огонёк из-за того, что укроп она преподнесла Линтауру так, будто это был цветок. - Что ещё тебе нужно будет?

- Лука нет, я его у себя не держу. Не люблю лук, разве что зелёный. Зелёный могу дать. И чеснок тоже есть. Давать?
Тем временем она забралась на табуретку, чтобы открыть верхнюю дверцу шкафа и с бОльшим удобством там полазить; позвенев разными бутылочками и коробочками, что там у неё хранились, она вытащила изящный кувшин с крышкой, наполненный маслом, в котором плавали веточки разных трав, среди них был эстрагон, придававший маслу яркий пряный аромат и горчинку. Хисвэ поставила масло рядом с Линтауром, а после вытащила из погребка баночку опят.

Хисвэ сняла одну из подвешенных связок чеснока (кому-то его сейчас едва уловимый запах мог не нравится, а вот она его обожала), а за зелёным луком сходила опять в свой садик. Всё это она отдала Линтауру, а сама, нерешительно потоптавшись на месте, вытащила откуда-то свою незаконченную вышивку. На тёмно-синей, как небо в этих землях, гладкой ткани были видны узоры из фантазийных звёзд и замысловатых цветов, вышитых светло-серой толстой нитью. Из ткани торчала иголка на нитке - вышивка явно была ещё в работе. Синдэ села снова на табуретку и продолжила свой труд.
Когда Линтаур что-то начал напевать, она не сразу поняла, что это, но потом вспомнила - это была одна из новых песен митримского певца Глиндхира, она слышала её пару раз уже. Те строки, что ей запомнились, она стала подпевать вслед за лайквендо своим звенящим высоким голосом, но тихо и мягко, будто стесняясь. А в комнате тем временем так восхитительно запахло приправленными овощами, что настроение враз поднялось до небес.

Лэйтиалахэль подняла взгляд от своей вышивки на Линтаура, затем встала, повесила ткань на спинку стула, достала тарелки и ложки. Протянула тарелки Линтауру, а сама встала на носочки, заглядывая в сковородки из-за его спины с выражением неподдельного любопытства и нетерпения.
- Ну-ка, ну-ка, я хочу это отведать поскорей! - заявила дева.

Лэйтиалахэль с удовольствием принялась за еду, что успела всерьёз разбудоражить её обоняние. Ела она медленно, как всегда, а потому пока Линтаур доедал уже добавку, она только подбиралась к завершению основной трапезы. С сожалением поглядев на остатки на сковороде (от добавки она бы тоже не отказалась, впрочем, с другой стороны, еда от неё никуда не убежит, так что можно растянуть удовольствие и оставить это на потом), она ответила гостю:
- Да... только я сначала переложу оставшееся в глиняный горшочек, на хранение.
Она встала, достала горшочек, заполнила его едой со сковороды, закрыла плотно прилегающей крышкой и поставила на низкой полке сбоку от камина.
- Пойдём вместе. А у кого твоя одежда?

- Да... - протянула синдэ. - Она обидится, если его ей вернуть. Да и никому из наших больше не отдашь - как увидит на ком-нибудь, так и расстроится. Может, стоит его кому-нибудь отдать на хранение тут? Чтоб спрятать, а вынимать, как будешь к нам возвращаться. У меня места немного, но если сложить, то найдётся, куда класть.

- Скворечник для лайквендо?.. Скворечник? - захохотала Хисвэ. - Да уж... скворечник... ооой - выдохнула она, смахивая выступившую со смеху слезинку с глаза. - Ну пойдём, птичка.
Лэйтиалахэль подняла со спинки стула свою вышивку, расправила её в руках, приподняв над собой, полюбовалась тем, как идёт её работа над ней, и, бережно сложив, снова спрятала в один из ящиков шкафа. Из соседнего же она вытащила несколько простых, но симпатичных лент - по большей части ярко-красных с золотистыми и зелёными вставками-нитями, - и пару мешочков с завязками. В мешочки она обычно складывала собираемые ягоды и бутоны цветов, а лентами связывала охапки трав для будущей сушки.
Целительница взяла небольшую (не то, что обычно) наплечную сумку, сложила туда ленты и мешочки, оглядела перед выходом дом и кивнула лайквендо:
- Ну что, готов?

- А если здесь орки? - громко спросила в ответ Лэйтиалахэль, отчего-то развеселившись и показав Линтауру "страшную рожицу".

Лэйтиалахэль, бывшая ненамного выше Телеисул, глядя чуть свысока из-под насупленных бровей, напустила на себя наигранную серьёзность и ответила драматично-поучительным голосом:
- Никто и не шутит. Ты вот говоришь - "кто бы ты ни был". Вот я и интересуюсь - так ли уж "кто бы то ни был". Никаких шуток, чистое любопытство!

- А я Мэлуиэль, - звонко отвечала лайквендо девочка, без стеснения осматривая его во все глаза. - Ты здесь живёшь? Почему я тебя тогда не знаю? Хочешь со мной поиграть? - засыпала она его враз вопросами.

- Далеко - это где? - кажется, ответ гостя нисколько не потушил огонь любопытства малышки. - И когда же ты придёшь поиграть? - почему-то вдруг забеспокоилась она. - А во что играют там, откуда ты пришёл? - её видимое настроение снова изменилось на радостно-любопытственное. - Я много разного люблю, вот в прятки я лучше всех играю! - заявила Мэлуиэль.
- Да уж, она как спрячется так спрячется... - с улыбкой пробормотала её мать, доставая одежду лайквендо и складывая её в аккуратную стопочку.

- И когда же это будет?.. - за дверью было слыхать чуть капризные, чуть расстроенные нотки голоса малышки.
- Так, милая, не хнычь, что ж ты к гостю-то прицепилась. Вот он уйдёт - достанем твоих кукол и будем с ними играть. Где они там? Неси давай, - отвечала той Телеисул, и маленькая капризуля вмиг поутихла, зашуршав в поисках.

Лэйтиалахэль только улыбалась, наблюдая эту картину в ожидании Линтаура.