Финдарато не спеша шел по лагерю, сам не знаю толком, куда. Наверное, к палатам Исцеления, ведь дядя просил его и Нарьо занять феанариони, когда они оттуда выйду. Но, наверное, это нескоро будет, вряд ли они захотят быстро оставить брата, который вернулся к им чудом. Чудом, который совершил Финьо...
Эти мысли, а так еже мысли о том, как все будет дальше между двумя лагерями, так сильно  занимали арафинвиона, что он не особенно смотрел по сторонам... и едва не наткнулся на идущего навстречу эльфа...
- Прости, Ригненаро.... я задумался. - виновато улыбнулся Атрафиндэ.

- Наверное, мы оба задумались.
Финдарато внимательно посмотрел на эльфа. Как-то странно он говорил и странно выглядел.
- С тобой все в порядке?
Сейчас все - ну или очень многие - были в растерянности, многих терзали тревожные и невеселые мысли. Но Ригненаро... похоже, что-то мучило его особенно сильно.

Что-то непохоже, что все было хорошо. Финдарато не хотел насильно  вытаскивать ответ, и уже готов
был идти дальше, но тут эльф вдруг зада вопрос, который заставил его остановиться.
- Да, это правда. - спокойно подтвердил он, - феанариони приехали, они хотят увидеть брата.

- ... Увидеть брата?- закончил фразу Артафиндэ.
Он осторожно тронул эльфа за плечо, прося повернуться.
- Ригненаро... поослушай меня, пожалуйста. Я... наверное, не могу до конца понять, что ты чувствуешь, но... никогда ничего хорошего от ненависти и злости не получалось. - тихо сказал он.

- Прости....
Финдарато убрал руку, увидев, как дернулся эльф.
- Без них... без них надо попытаться. Я знаю, как это трудно, но не они должны вести нас вперед...
Путь, на который выводит ненависть... нельзя было на него сворачивать. А порой хотелось именно этого, и казалось, что так легче. И справедливей.
- Тут их брат, Ригненаро, - еще раз напомнил Финдарато. - Они пришли к нему.

-  А кто делает вид, что рад? Зачем это нужно - лицемерие, которое все равно никого убедить не может? Но... неужели ты думаешь, что если мы будем продолжать считать друг друга врагами, если между нами не будет мира, то у нас получится то, для чего мы сюда пришли?
Как можно будет победить зло, если оно проросло внутри, в душах? То, что сейчас говорил и чувствовал Ригненаро, было понятно и объяснимо. Но это было - злом...
- Нет. - Артафиндэ говорил негромко и спокойно, хотя внутри совсем спокоен не был, - Это не так. Смерти они нам не желали. И не знали, что мы пойдем таким страшным путем.

- Рингенаро... - арафинвион посмотрел в глаза эльфу, - То, что случилось... это страшно. И этому трудно найти оправдания. А может быть, и искать не стоит. Но скажи... неужели ты и правда желаешь им смерти? Неужели ненавидишь так сильно, что готов тоже обнажить меч? И, если это так... то не станешь ли ты после этого таким же, какими сейчас считаешь их?
А ведь то, что думал и чувствовал этот юноша... это же мнение едва ли не большей части лагеря. Страшно. И очень опасно, потому что из таких вот искр может вспыхнуть пожар, который потому будет сложно потушить. Если вообще возможно...
- Пресмыкаться перед ними никто не должен. Как и не перед кем другим... Они просто хотят увидеть брата. И вряд ли сейчас ждут чего-то от нас. Рингенаро... пусть прошлое останется в прошлом. Его уже не изменишь. Они уже сполна заплатили за содеянное.
Артафиндэ почти физически чувствовал ненависть, которой пылал эльф.

- Я знаю. - так же спокойно ответил Артафиндэ.
А ведь сам он тоже поначалу был близок к ненависти. Очень близок... И потому не мог осуждать Ригненаро. Но в то же время именно потому знал, как это опасно - позволить себе скатиться в ненависть. Опасно в том числе и потому, что очень просто.
- А ты говорил с кем-то из них? Ты слышал их слова? Читал их мысли? - он встретил горящий взгляд эльфа и не опустил глаз. - Откуда ты знаешь, что они  чувствуют, Ригненаро?
В этом ведь тоже была беда. И их, и феанорингов. Они все считали себя вправе судить и выносить приговоры. И почему-то им казалось, что они знают, кто и что чувствует, хотя так не было...
- Они заплатили... Ригненаро, ты видел Майтимо? Считаешь, что ему досталось по заслугам? На самом деле готов порадоваться тому, что он пережил? На самом деле рад смерти Феанаро? И если да.... то позволь тебя спросить.. чем это облегчает твою боль? Как это может изменить то, что произошло, вернуть твои потери?

- Потому что не хочу, чтобы нами правила ненависть. Потому что не хочу, чтобы мы стали такими, как тот, с кем мы пришли сражаться.
Артафиндэ видел, что парень едва ли слышит то, что он говорил. Но если не достучаться до него сейчас, ненависть будет так и расти в его душе, и ничем хорошим это не кончится. А сколько еще было таких, так же думающих и чувствующих?
- Нет. Не читал и не говорил. Потому не считаю вправе решать, что они думают.
Самое скверное заключалось в том, что Ригненаро было действительно плохо сейчас. Что его беды и потери мучили его, и самым простым было - найти виноватых, дать выход своей боли, проклиная и ненавидя. Но разве это кого-то вернет?
- Ригненаро... прости, что я тебе говорю все это... Наверное, я не могу, не должен учить тебя, как ты должен ко всему относиться. И только увеличиваю твою боль... Только... она сильней становится, когда мы ненавидим. Она... убивает в нас все, что есть хорошего.
У Финдарато не находилось слов, чтобы объяснить то, что он понимал. И в то же время найти их было нужно.
- Ты и правда хочешь всем феанариони такой же участи, Ригненаро? По-настоящему, от души хочешь? И будешь рад, если они умрут или сгинут в плену? Ответь... что ты тогда будешь чувствовать? Радость? Твоя боль пройдет, отпустит тебя?

- Пусть глупость. Как угодно можно назвать, мне все равно. Я буду доверять. Буду верить. Раз за разом.
Финдарато тоже говорил тихо. Очень... только в глаза горел огонек. И голос слегка дрожал.
- Потому что прежде чем судить кого-то окончательно, мы должны _знать_. Ты сейчас говоришь одно, я - другое, но оба мы исходим лишь из того, что чувствуем сами. И мы ничего не знаем о том, что происходит в душе тех, о ком мы говорим. И пока я этого не узнаю, я буду верить в лучшее. Иначе... не имеет смысла вообще ничего.
Он видел, что Ригненаро уже плохо владеет собой. Видел - и не знал, как ему помочь.
- Я не верю в это. Слышишь?
Артафиндэ положил руку на плечо эльфу.
- Не верю, что переживший боль и горе может действительно желать кому-то другому пережить то же самое. Даже самому злому врагу. Радость твоя пройдет и сменится пустотой в душе. Я не прошу тебя не чувствовать то, что ты чувствуешь сейчас, я знаю, что это невозможно. Я прошу лишь на мгновение остановиться и прислушаться к себе - к тому, что глубоко, а не на поверхности. Я... верю, что там найдется не только ненависть. Не надо никого насильно прощать и тем более насильно любить. Попробуй... просто... отпустить все это.