Лагерь сторонников Феанаро ничем не отличался от их, разве что был заметно меньше. А еще Нолофинвэ показалось, что здесь слабее ветер, и не такой холодный. А может, это он был на взводе и потому не замечал, как через неплотно запахнутый плащ ветер вытягивает все тепло. Он шел быстро, глядя по сторонам, выискивая фигуру брата - тот должен был быть где-то здесь, если не успел вернуться на корабль. "Зато там, наверное, тепло... " - эта мысль была явно лишняя.

Феанаро обнаружился недалеко от воды, он стоял у костра и что-то говорил тройке воинов в стёганках и с мечами. От воды сквозило, поднимая волосы на головах и шевеля плащ старшего Финвиона.

Нолофинвэ замедлил шаг и чуть изменил направление, собираясь подойти так, чтобы брат его видел. Перебивать разговор было неправильным, молча стоять и ждать, пока закончат - не хотелось. И вот сейчас он вдруг ощутил и холод в полной мере, придержал рукой плащ у груди, стараясь плотнее его запахнуть.

Феанаро кивнул одному из собеседников и повернул голову, глядя на Нолофинвэ.

- Здравствуй, - сказал Нолмэ, пытаясь вспомнить, когда они последний раз разговаривали. Сейчас, без света и смены времени суток, время словно сбилось в один комок. - Мне нужно с тобой поговорить.

Феанаро посмотрел на тех, с кем говорил только что, сказал двоим из них идти, а одному ждать, и шагнул к Нолмэ.
- Здравствуй. Говори.

- Здесь? - несколько растерянно спросил Нолофинвэ. Посмотрел на оставшегося воина, и в этот же момент ветер рванул плащ из пальцев, швырнул в лицо выбившиеся из косы волосы. - Холодно очень. Давай хоть... от воды отойдем.
Он не был уверен, что это поможет, холодно было везде, кроме шатров и, наверное, кораблей. А еще болезненно задело то, что с ним разговаривают, будто с одним из вестовых, принесших очередное сообщение, или командиром мелкого отряда, который явился с докладом и за новыми приказами.

Феанаро зачем-то обернулся, чтобы посмотреть на почти чёрную воду, в которой белели куски льда.
- Проще подойти к костру, - ответил он, - дальше не теплее. Нарион, принеси пару одеял, ладно?
Последняя фраза относилась к оставшемуся у костра собеседнику. Тот кивнул и довольно быстро исчез. Феанаро шагнул к костру снова. От ветра пламя укрывала наспех сложенная "на сухую" стена из камней. От камней распространялось тепло.

Нолофинвэ присел, протянул руки к огню, потом просто прижал ладони к одному из булыжников. Пальцы закололо и он только сейчас понял, как на самом деле замерз.
- У нас все... плохо и с каждым днем все хуже, - сказал он, не глядя на брата. Потом подумал, что его слова можно понять по-разному и пояснил: - Все устали, разговоров все больше.

- Я тоже устал от разговоров, - холодно ответил Феанаро. Он остался стоять и добавил с явным, но отнюдь не доброжелательным интересом, - Плохо... это ты жалуешься?

Нолофинвэ дернулся и выпрямился.
- Нет, - сказал он. - Это я думаю, что тебе нужно знать о том, что происходит во всем войске, а не только среди тех, кто рядом. То, что доходит до вас сюда, это не совсем... отражает действительность.

- Мне кажется, - сказал Феанаро таким тоном, что сразу становилось ясно, что он в этом убеждён, а выбранное слово то ли ирония, то ли дань вежливости,  то ли и вовсе издевательство, - что устали все одинаково, холод и туман тоже одинаковы для всех. Действительность одинакова, ты не находишь? Лёгкого пути я не обещал никому.

- Я знаю. Но действительность не одинакова для всех. Эти корабли... они как проклятые, постоянная причина раздора. Я только и слышу, что их охраняют, что ни один из нас не поднимется на борт.
Он помолчал, потом продолжил более порывисто, уже не скрывая тревоги.
- Брат, я делаю, что могу, но я... я словно зажат между молотом и наковальней. Как только я начну им приказывать, как только я силой, а не убеждениями, попытаюсь это прекратить, ты сам понимаешь, что будет.

- И с чего бы у нас недостаёт кораблей? - зло спросил Феанаро.

Нолофинвэ чуть побледнел, сжал зубы, чтобы не наговорить лишнего. Потом проговорил, медленно подбирая слова.
- Это... мне кажется, это не стоит сейчас обсуждать. Тем более так. Или ты считаешь, что я мог что-то изменить? Тогда я готов... выслушать.

Плеча Нолофинвэ коснулись, и давешний стражник протянул ему одеяло. Феанаро одеяло досталось вторым. Он сдержанно поблагодарил.

Нолмэ вздрогнул от неожиданности, но потом кивнул, одеяло взял. Накинул на плечи, стараясь одновременно спрятать и руки.
- Благодарю, - и добавил, чуть улыбнувшись:  - Оказывается, я очень не люблю холод. Приходится привыкать.

- А говоришь про разную действительность, - криво усмехнулся Феанаро, бросив взгляд вслед товарищу, принесшему одеяла. Тот вежливо удалился, не мешая разговору. - Холод никому не нравится. Только ведут себя все по-разному при этом. И это уже не действительность, это из другой песни.

- Дело же не только в холоде, о нем говорят те... в общем, те, кто жалуются на холод, легко бы жаловались на что угодно другое. Дело в том, что... - Нолофинвэ снова помедлил. - Феанаро, я хочу, чтобы ты понял меня правильно. Я помню, что обещал, я не изменю ни своему слову, ни принятому решению. И все, что я пытаюсь делать сейчас, я делаю лишь для того, чтобы вернуть мир и единство в наш народ...

- И что же ты делаешь? - Феанаро пристально посмотрел на брата, - Я знаю, кто они, и знаю, что у них на уме.
Последняя фраза была сказана так, будто это был обвинительный приговор.

- Я пытался переубедить, - невесело сказал Нолофинвэ. - Едва не наговорил лишнего... почти не наговорил. Но чем больше я буду на них давить, тем больше они будут уверяться  в мысли, что я по-прежнему их король.
Нолмэ сплел пальцы, этот жест единственный выдавал то, что он нервничал.
- Это ты должен поговорить с ними, Феанаро. Или мы вместе, но говорить должен ты. Я не знаю, нужны ли тебе мои советы, но я многому научился и многое понял за эти годы, пока... пока... ждал возвращения отца в Тирион и правил вместо него.

- Король? - переспросил Феанаро, багровея, не смотря на холод, и явно не слушал всё, что сказано было дальше. Заговорил дальше медленно, словно бросая каждое слово в воду. - Каждый, кто пошёл за мной, должен отвечать за свои слова. Я никого не держу насильно, ни тех, кто хочет быть мил валар, ни тех, кто хочет в тёплую кроватку, ни тех, кто не может подобрать слов, ни тех,  кто не умеет слушать.

- Так нельзя, - Нолофинвэ вскинул голову. Вспышка гнева была ожидаема, хотя он предполагал, что случится она на предложение выслушать совет от бывшего регента. - Так... неправильно. Нельзя выбирать хорошую часть народа и ту, что тебе не по нраву. Ты получил право власти после нашего отца, и ты отвечаешь за всех, кто сейчас здесь. Я понимаю, что это нелегко и готов помочь, но без тебя я ничего не могу сделать ни с этими волнениями, ни с самими недовольными. Но просто выгнать всех... ты ведь и сам понимаешь, что это недальновидно и неразумно.

- Ты будешь меня учить? Для начала не мешай. - Феанаро говорил негромко, но голос звенел от ярости.

- Не буду, - качнул головой Нолофинвэ. "Тебя невозможно ничему научить, пока сам лоб не расшибешь", закончил он то, что нельзя было произносить вслух. - Но чем дальше, тем все будет становиться хуже и хуже. Ты должен это знать. Брат, я останусь на твоей стороне, даже если весь лагерь взбунтуется. Но при этом я знаю, что ты можешь все изменить... тебя послушают, пока еще послушают.

- Похоже, "весь лагерь" не верит, что ты всерьёз, - голос Феанаро звучал издевательски, - раз они чего-то от тебя ждут. От тебя. Чего ждать от меня, я уже говорил и повторю. Вопрос лишь в желании слушать и слышать. Этому желанию что-то... или, кто-то, - он выделил это голосом - мешает.

Нолофинвэ чувствовал, что лицо словно жесткой щеткой продрало, на щеках проявился румянец, нездоровый, пятнами.
- Ты говори прямо, Феанаро. Раньше же говорил, - ровно сказал он. - Ты думаешь, будто я пытаюсь стоять у тебя на пути, даю какие-то обещания и надежды тем, кто пошел за мной. Нет. Более того, вчера я готов был вообще уйти из лагеря, раз они не желают считаться с моими желаниями и с тем, кому я верю. Но это слабость, неверный путь. Проще всего взять и уйти, чем раз за разом пытаться решить и разобрать то, что причиняет боль. Да, я чувствую за них ответственность. И да, думаю, они это прекрасно видят.

- Ах, так вот как это теперь называется? Ответственность? Это из-за неё мы тут торчим с гнилыми разговорами и страданиями по несбывшемуся? - Феанаро рассмеялся. - открою тебе секрет. Твоя ответственность - в том, чтобы принять всё как есть и не давать ложных надежд другим.

- Торчим мы здесь как раз по другой причине, - резко ответил Нолофинвэ. - Но, впрочем, тебе из этого лагеря, конечно, виднее.
Он стиснул зубы, напоминая себе, что так или иначе сам выбрал то, что происходит, потом продолжил, уже более мирно.
- Прости. Наверное, в том, что происходит, есть и моя вина. Но я действительно не знаю, как правильно поступить, чем больше я пытаюсь как-то решить это, или наоборот - отмалчиваться, тем хуже и хуже становится. Может, что-то в моих словах и действиях дает им основание думать так, как они думают... а мне не достает сил и уверенности, чтобы их переубедить. Я ведь и сам не знаю, что нас ждет, что ты в итоге намерен предпринять. Неизвестность тяжелее, чем самая жесткая правда.

Феанаро закатил глаза к небу, мол, сколько ж можно. И просто повторил то, что говорил уже не раз.
- Жестокая правда состоит в том, что понадобится три, а то и четыре ходки.  Остающимся необходимо оставить часть припасов, и плывущие обратно постараются привезти ещё. Плюс заготовки... скажи,  сколько стоящие на холме заготовили еды? Или на охоту ходят только те, кто поверил в жестокую правду и не просит меня развести туман руками, зажечь Древа снова и достать со дна недостающие корабли? Коптят мясо тоже только они? Те, за кого ты не чувствуешь своей ответственности?

- Мы делаем, что возможно, - ответил Нолофинвэ, сделав вид, что не заметил намеков. - Тут не густо ни с дровами для коптилен, ни с дичью. Думаешь, если сильнее занять всех работой, то будет меньше недовольных? Возможно, ты прав. Но охрана у кораблей... вооруженная. Я не смог объяснить, зачем она. И это не единственное.
Он вздохнул, выдохнул. Посмотрел в глаза, пытаясь поймать взгляд.
- Я верю, что ты знаешь, что делаешь. Я знаю, что нужно время... что все идет не так, и ко многому невозможно было подготовиться заранее. И ты умеешь говорить лучше меня... просто прошу тебя, найди время и силы, попробуй объяснить все не только своим ближним, но и всем остальным.

Феанаро покачал головой.
- Дуракам закон не писан. Верить мало, надо понимать. У вас, небось, и охранение вокруг лагеря не стоит, а случись что, все будут меня винить, как с туманами примерно. - Феанаро хмыкнул раздражённо, и сделал шаг к брату. - Возвращайся в свой шатёр, Нолмэ. Я жду от тебя двух вещей. Во-первых, не отвечай за меня на вопросы, заданные мне. Особенно, если не знаешь ответа. Во-вторых, не говори за других. Это не игра в искажённое сообщение. На прямые вопросы я отвечу прямо. Тем, кто спрашивает, а не пересказчикам пересказа. Точка.

- Я не отвечал за тебя, - сквозь зубы сказал Нолофинвэ. - И кажется, это понятно, иначе зачем бы я просил тебя, наконец, поговорить с народом. Твоим народом. Они не придут сюда, Феанаро, чтобы спрашивать. Потому что я запретил. Это единственное, что я мог сделать, чтобы прекратить разговоры и недовольство и ропот и дать тебе время.
Он стянул одеяло с плеч, медленно сложил вдвое, собираясь отдать.

- Логика - блеск, - только и сказал Феанаро, не став комментировать дальше.

- А ты попробуй чуть-чуть подумать, - вскипел Нолофинвэ, голос у него зазвенел. - Если каждый начнет сюда ходить, чтобы задать тебе вопрос, это ничем хорошим не кончится. К тому же мечи есть не только у охраны возле кораблей, о которой и так уже ходят разговоры... Ты не представляешь, что творится в нашем лагере и что они кричат в запале. А собрать недовольных и поговорить разом со всеми тебе вполне по силам, я только рад буду помочь.

- Как-нибудь обойдусь без твоей помощи, - голос Феанаро был холоден, как лёд.

- Как скажешь, - Нолофинвэ пожал плечами, посмотрел назад, туда, где за темнотой шумело и дышало море. Тихо, почти сам себе, пробормотал: - Скорее бы все это закончилось. Дальше будет проще.