Это была замечательная свистулька. Во-первых, и в самых главных, Морьо вылепил ее сам. Понаблюдал за мамой, коротавшую время за обжигом высоких узкогорлых кувшинов, и слепил из маленького куска глины.
Во-вторых, она была такого же цвета, как и красные фигуры на маминых вазах, то есть цвета Морькиной и маминой кожи.
В-третьих, и тоже главных – звук. Мальчик подумал и переименовал инструмент в рычалку. Стоило подуть в эту свистульку и сразу становилось понятно, что это не сопелка, бухтелка или прочая детская забавка, а именно рычалка! Майтимо тоже согласился, что "рычалка" – правильное название. Но посоветовал обсудить это с Кано, поскольку именно тот разбирался в музыке, а значит и в инструментах лучше всех в семье.
Ох как Кано подскочил, когда Морьо резко дунул в рычалку рядом с ухом брата. Подпрыгнул даже выше Майтимо! Глянул ошалевшими глазами, потряс головой и послал к Турко производить впечатление.
Третий сын Феанора остался в совершеннейшем восторге и даже попытался рычалку отнять. Морьо сразу понял, что брат решил ее использовать при загоне зверя на охоте.
Поэтому Морьо быстро умчался обратно в мамину мастерскую. У него перехватило дыхание от бега и он, молча, протянул матери свое творение.
Нерданель похвалив форму и цвет, осторожно преподнесла свистульку к губам.
Отсмеявшись, прижала к себе Морьо крепко-крепко и попросила при отце рычалкой не пользоваться. По крайней мере, когда тот явно погружен в раздумья. Сын пообещал, решив про себя, что похвастается отцу где-нибудь в месте с подходящей акустикой. Например – в горах, где эхо.