Макалаурэ нечего было собирать.  Что у него было с собой, когда уходил в лес (и как давно это было - целую вечность назад!) - то и осталось. Кинжал на поясе, сумка за плечом, в сумке - какая-то еда, свернутый плащ и даже фляга с вином. Он совершенно забыл об этих полезных вещах и теперь даже чуть-чуть порадовался, что они есть. Может, где-то под обломками и лежали еще его записи, свитки, лютня, но не тратить же силы на то, чтобы раскопать их и убедиться, что все испорчено и разбито в щепки?  Мимолетно подумалось об отцовских светящихся камнях - уцелели ли они? Будут ли светиться теперь, когда источник мирового света уничтожен? Он даже не мог вспомнить, перевезли эти камни из Тириона сюда или нет.
          "О чем я думаю! - удивился он сам себе. - О каких-то мелочах... Может, потому, что главное уже определилось? Уже понятно, что назад пути нет, а впереди... впереди пусть будет, что будет, лишь бы не стоять неподвижно, не смотреть на эти развалины и не рвать сердце на части..."
         От прощания с королем у него осталось странное ощущение: ему все время слышался тихий голос деда, как будто он сам смотрел со стороны на то, как его родные горюют о нем. И он как будто нашептывал: "Не надо... не надо..." Что не надо? Плакать?  Мстить?  Восстанавливать утраченное? Забывать?
         Макалаурэ невольно огляделся по сторонам, как будто Финвэ мог оказаться вот тут, рядом, за плечом и разъяснить свои слова... И сообразил, что Морьо среди занятых подготовкой к уходу нет. Это было на него непохоже. Может, он пошел что-то принести и застрял в развалинах? В такой темнотище немудрено и ногу сломать...
         Он мысленно окликнул брата - и испугался, не получив ответа. А ведь осанвэ уже восстановилось здесь!
         Канафинвэ вздохнул, отгоняя страх новой потери, и, поразмыслив, зашагал в ту сторону, где прежде было жилище его запасливого, хозяйственного брата.
         Он угадал. Морьо действительно был там - почти возле раскопанного входа. Но он сидел под стеной и ничего не делал. И это было очень плохо.
         - Братец, ты цел? - спросил Макалаурэ первое, что пришло в голову, опускаясь на землю рядом с ним.

- Со мной все в порядке, - не покривив душою, ответил Кано.  Он действительно ощущал, что быстро приобретает спокойствие - новое, не безмятежное, как прежде, и все-таки... - Я готов идти куда потребуется, и я в состоянии жить дальше - смотреть, думать и понимать. И я уже кое-что понял.
        Он намеренно остановился на этих словах, чтобы заставить Морьо  спрашивать, интересоваться чем-то, - чтобы лицо брата перестало казаться вырезанной из темного дерева жутковатой маской.  В ожидании ответа он осторожно коснулся волос Морьо и взъерошил их, сбрасывая пыль и мелкие крошки камня.
        - Так ты выглядишь красивее, - добавил он деловитым тоном. - Лиэроссэ будет тобою довольна.

Макалаурэ обнял брата за плечи, как будто тот стал вдруг прежним младшим,  мальчишкой, и тихо заговорил:
          - Он убил нашего деда, разрушил наш дом и похитил любимое творение нашего отца. Это очень плохо, и за это он будет наказан - не знаю, когда и кем, но будет обязательно. Сможем ли мы сами  с этим справиться - другой вопрос, но ты вот на что посмотри: наши старшие жили во тьме Эндорэ,  боясь силы Врага, убегая от него, сдаваясь ему - помнишь, как Финвэ рассказывал нам об этом? Они боялись, потому что не знали, кто он, а мы - мы теперь знаем. Мы знаем Валар, их способности и характер, знаем и то, чем Враг отличается от других, а потому не боимся.  Да, он может убивать, да, перед ним, скорее всего, не устоят никакие стены, воздвигнутые нами, но главного он у нас не отнял и не может отнять. Главное - это наша любовь друг к другу и наши знания. И хотя дед наш лишился тела, его любовь остается с нами. Я ее чувствую, понимаешь?  Ты не должен корить себя за то, что кого-то не уберег или не убережешь в будущем. Намо примет тех, кого мы потеряем и позаботится о них. Подумай о том, что Финвэ сейчас, возможно, уже встретился с Мириэль, подумай о том, что в садах Лориена покой и тишина не нарушены злодейством предателя, и что однажды мы встретимся с ушедшими вновь.  Вот это я понял,   торонья.