Макалаурэ часто испытывал острую потребность уединиться, так, чтобы никто не спугнул зарождающуюся в душе мелодию, не разорвал тонкую связь между словами будущей песни. Дома остаться одному получалось крайне редко. Он любил братьев, охотно разговаривал со старшими, играл с младшими, но порой общения становилось слишком много. Уйти в леса? Но и там то и дело наткнешься на знакомых или друзей, гуляющих, охотящихся, собирающих душистые травы...
В поисках тихого уголка он догадался наконец отправиться в горы, но недалеко, не туда, где холодно и довольно мрачно. Однажды, отправившись с Атаринке погулять и поискать красивые камешки, он мимоходом заметил ряд выступов на горе, отделявшей их долину от моря,
и при первом же удобном случае ушел в горы один, чтобы разведать это место. Оказалось, что там можно без особого труда подняться к самому гребню, и оттуда любоваться просторами еле-еле освещенного моря и даже видеть Тол-Эрессеа. Но ветры, господствовавшие над гребнями гор, были слишком резкими и отвлекали от созерцания. Потому после нескольких кратких "набегов" Макалаурэ догадался спуститься ниже уже по другую сторону горы, и в конце концов устроил себе самое тайное логово в крошечной бухточке, которую можно было увидеть с моря, но не сверху.
Тут можно было точно не ждать неожиданного явления младших братцев с их сотнями неотложных вопросов, и уж тем более старшего и родителей.
Света, доходящего от Калакирии, вполне хватало, чтобы любоваться песчаным берегом и прихотливой вязью волн, а больше ему ничего и не требовалось: все, что сочинялось, он запоминал, записывать не было надобности.
Вот и в тот знаменательный день Канафинвэ успешно спустился к морю, сел на любимый округлый камень, но мысли отчего-то разбегались, и он никак не мог сложить то, о чем думалось, в точную и красивую форму. Пришлось встать и пройтись взад-вперед вдоль линии прибоя - в движении волн был свой причудливый ритм, и слушая его, он иногда справлялся со своими трудностями.
Внезапно уединение второго сына Феанаро было нарушено посторонним предметом. Предмет оказался лодкой -совсем небольшой, одноместной, легкой лодочкой. В лодочке же сидел мальчик, лет двадцати, может, чуть старше: золотые волосы заплетены в косу, одежда жемчужно-серого цвета -такую порой носили тэлери. Было в этом ребенке две странности: во-первых он почему-то был мокрым с ног до головы. Во вторых - греб руками, с большим трудом, хотя к таким лодкам прилагались весла... Лодочка медленно двигалась вдоль берега в сторону Канафинвэ - а также в сторону города.
Если бы Макалаурэ в тот момент смотрел себе под ноги, то встреча, пожалуй, могла бы и не состояться. Но он как раз отслеживал движение длинной, гладкой и красивой волны, и когда она подбросила невесть откуда явившуюся лодочку, не заметить ее, как и всякое резкое нарушение ритма, он не мог.
- Эй! - окликнул он странного мальчика. - Чем это ты занимаешься, незнакомец?
Мальчик поднял голову.
- Гребу! -выдохнул. Его явно утомлял этот процесс.
Поначалу сын Феанаро подумал, что этот юный телеро просто играет - у них, сжившихся с морем, бывали самые удивительные игры. Но игра должна доставлять удовольствие, а при таком волнении и на довольно резком ветру ни о каком удовольствии речь идти не могла.
- Ответ точный, не сомневаюсь, - повысив голос, добавил он, - но почему ты ТАК гребешь?
- Потому что весла потерялись. Я ее уже без весел нашел. В море. - мальчик тяжело дышал - Я хочу ее вернуть...
"Этак он далеко не уплывет", - подумал Макалаурэ. - "Он явно переоценил свои силы!" Спорить и что-то доказывать, стоя на берегу, было бы нелепо. Он не слишком любил лезть в холодную воду, но понял, что придется. Отбросив подальше, на сухие камни, свой плащ, он шагнул прямо в волну, потом подплыл к лодочке - благо было недалеко, - и решительно потащил ее к берегу.
- Спасибо! - благодарно воскликнул мальчик. Лодочка оказалась совсем легкой, а как только они достигли прибрежной полосы, мальчик выпрыгнул из лодки, оказавшись по грудь в воде и стал помогать Макалаурэ вытаскивать это суденышко.
Опыт в подобных делах у ребенка, кажется, был.
Когда тоненькая скорлупка оказалась в безопасности на суше, Макалаурэ внимательно рассмотрел мальчика, потом сообразил, что и сам теперь выглядит ничуть не лучше, и рассмеялся:
- Вот так так! Мы с тобой сейчас оба как губки - если выжать, хватит на небольшое озерцо... ну, или на порядочную лужу!
- На лужу - точно хватит. -вздохнул мальчик. Он серьезно посмотрел на Канафинвэ - глаза у ребенка были серые, и напомнили второму сыну Феанаро взгляд его деда - Финвэ, короля нолдор.
-Еще раз большое тебе спасибо - проговорил ребенок. Потом добавил - Ты... ты ведь Макалаурэ? Второй сын Феанаро?
Макалаурэ, озабоченный тем, чтобы отжать хотя бы подол рубахи, от неожиданности даже вздрогнул:
- Ты меня знаешь? Откуда? Я же, кажется, вижу тебя впервые!
- Я видел тебя на последнем празднике Урожая. -пояснил мальчик - и слышал... слушал, как ты пел.
- Ты, наверное, меня не заметил. Но это неудивительно - добавил мальчик -на празднике нас, детей, было много, и мы не сидели на месте...
- О да! - иронически улыбнулся Канафинвэ. - Вы обычно настолько не сидите на месте, что вас даже по головам сосчитать затруднительно! ("Вот незадача! - подумалось ему. - Если этот отважный мореход со своими приятелями узнает, где я бываю...") - Но ты, в общем, уже не совсем дитя. Во всяком случае, забавы у тебя не детские...
- А я не забавлялся. Я гулял... ну, и слушал море. У него тоже чудесные песни. А потом увидел лодочку. И поплыл за ней. А то ее бы совсем унесло. - мальчик даже и не пытался отжать одежду и с него потихоньку натекало на песок. А на дне лодочки Макалаурэ заметил деревянную флейту.
Досадливые мысли куда-то отступили, как только мальчик сказал "слушал море". Макалаурэ мало общался с телери, может, у них это было обычным делом, но ему пока не приходилось слыхать что-то подобное ни от жителей Альквалондэ, ни тем более от сородичей. Да еще и эта флейта!
- Послушай, нельзя допускать, чтобы инструмент промок, - сказал он деловито. - Вытащи флейту, и давай спрячемся от ветра вот за этим уступом. У меня там приготовлено немного хвороста для костра, погреемся... да заодно и поговорим. А лодочка уж как-нибудь дождется, пока мы ее просто по берегу отнесем. Тут ведь дальше до самого города есть полоска песка, и плыть не потребуется!
Мальчик кивнул.
-Да, так будет лучше всего и для флейты и для нас обоих. Ты же из-за меня совсем промок.. -виновато добавил - Конечно, вдвоем мы сможем отнести лодку, мне одному это было бы не под силу. - Он вынул флейту, ощупал ее. - Влажная, конечно, но не очень. Может, это только сверху.
Ведя мальчика к обещанному убежищу - там обрыв козырьком нависал над немного приподнятой песчаной насыпью, и получалось что-то вроде пещеры, куда волны доставали только при самых сильных штормах, - Макалаурэ пытался сообразить, почему лицо мальчика кажется ему настолько знакомым. Золотые волосы и серые глаза... ну конечно, такое сочетание есть только у Арафинве! Но Феанарион слишком редко встречал дядю, чтобы сразу заметить это сходство.
- Ну вот, теперь садись и отдыхай, - предложил он, указывая на сухие водоросли, сложенные как большая подушка - певец не поленился с самого начала натаскать их побольше, чтобы сидеть было удобнее. - Хвороста надолго не хватит, но подсушиться мы успеем, а окончательно согреемся потом, на ходу!
Мальчик осмотрелся с любопытством.
- Как тут уютно!... И укромно,- отметил - спасибо, родич. Ой, я кажется, не представился -смутился. Поклонился вежливо: - Я Финдарато, старший сын Арафинвэ.
- А! так я правильно догадался! - улыбнулся Макалаурэ. - Вот странно, я, конечно же, слыхал о том, что ты родился, но почему-то ни разу не видал... Наверно, потому, что ты постоянно живешь в Альквалондэ?
Он поднес руки к хворосту, уже сложенному горбиком, сосредоточился, вызывая в ладонях ощущение тепла, и все получилось как надо: яркий огонек вспыхнул на тонких веточках, и быстро разросся.
- Ой, у тебя это получается! - восхитился Финдарато. И пояснил: - В Альквалондэ я живу последнее время. А так -в Тирионе. Но просто отец и мама считают, что мы еще слишком малы, чтобы представлять нас старшим родичам. А самому мне было как-то неловко.. Ресто же еще совсем малыш, он даже не знает, какая у нас большая семья!
- Конечно, получается, - не без гордости кивнул Макалаурэ. Этот фокус у него всегда удавался, но он показывал его редко - слишком уж сильно приходилось на нем сосредотачиваться. - Мой отец - "огненный дух", немудрено, что у меня тоже есть... огонек, скажем так!.. А семья у нас действительно большая, - со вздохом добавил он. - Но, как ни странно, поговорить иногда бывает не с кем... Ты присаживайся поближе, сушись!
- Спасибо! - Финдарато сел и первым делом взялся сушить флейту, очень осторожно, чтобы ей не было слишком жарко. Мальчик подвинулся насколько можно, чтобы для Макалаурэ было достаточно места.
- Мне отец показывал такое с огнем, но у него у самого это выходит... непросто. А мне не дается совсем. - отметил - Но мама говорит, что у каждого есть свои слабые и сильные стороны.
- Конечно, - согласился Макалаурэ. - Это хорошо, когда кто-то из старших это понимает. Мой отец таких подходов не признает. Или ты будешь силен всегда и во всем, или тебя не будут уважать...
Он очень удивился, услышав, какие слова у него вырвались. Он много думал об этом, но никогда не позволял себе высказать вслух - зачем? Только рассердить отца, да и мать его вряд ли поняла бы. А теперь, с этим мальчишкой, вдруг разоткровенничался...
Финдарато очень удивленно взглянул на старшего родича. Ему показалось очень очень странным, что чей-то отец может так относиться к своим сыновьям. Дядю Феанаро Финдарато в жизни видел всего раза два, много слышал о нем, уважал его мастерство и редкий дар, но... Но мальчик всегда радовался, что его отец, это именно его отец - Арафинвэ. А не дядя Феанаро.
-Наверное это... больно.. -тихонько проговорил.
Макалаурэ ответил не сразу. Он поворошил горящий хворост, хотя тот и так отлично грел, прислушался к рокоту близких волн. Таких слов ему еще не приходилось слышать ни от кого. Для младших братьев он - старший, и им не приходит даже в голову, что Кано может быть плохо, грустно, тяжело из-за каких-то там высказанных или невысказанных слов. С ними-то он всегда весел и бодр. Майтимо... тот слишком занят учением и познанием мира, как и отец. А этот Финдарато... совсем юный... первый раз его видит... и уже понял.
У Финдарато возникло ощущение, что он лезет не в свое дело. Он никогда бы не посмел как-то осуждать дядю Феанаро... или любого другого взрослого элда. Но Макалаурэ, пением которого мальчик так восхищался, сказал слово -и слово это просто не должно было остаться без ответа, хотя развивать тему Финдарато не осмелился бы. Не хотел делать... еще больнее. Так ему казалось.
- Бывает и больно, - признался он. - Ну, конечно, не всегда, даже не так часто. Но, понимаешь, в нашей семье все что-то создают - видимое, осязаемое, для чего-то пригодное. Я тоже умею довольно многое, но выходит хуже, чем у Майтимо и тем более у отца, хуже, чем у мамы... Лучше всего у меня выходят песни и музыка. Но они - то ли есть, то ли их и нет - спел, и все исчезло, будто ветер унес. Это же овсем не то, что записывать мудрые сочинения в больших свитках... А доказать кому-то, что и это - искусство, не получается: да у нас в Тирионе лучше или хуже умеет петь всякий!
Финдарато выслушал очень внимательно.
- Лучше или хуже - да. - Кивнул - Мама говорит, что умение петь присуще эльдар так же, как птицам - летать. Но только... Песни "всякого" они как следы волн на морском песке - раз и есть, а потом раз -и уже нету. А то как ты пел, Макалаурэ, знаешь это похоже на... На то, что море делает с камнем. Бросить в море камень...и забыть об этом, и его не видно, но пройдут годы и однажды его выбросит на берег - а каким? Изменившимся, ставшим совсем иной формы, такой причудливой, такой удивительной, какую ему не придала бы рука элда. И даже если сотню камней бросить -неповторимым будет каждый. А как море с ними работало? Этого никто не знает. Это невидимая и неслышимая работа, и никто даже не догадывается, что она делается. А потом раз -и камень на берегу. Особый. Прекрасный. Мне кажется, песни настоящего менестреля делают то же самое с душами эльдар. Никто этого не видит. Но оно есть. -высказался и несколько смущенно притих: уж не наболтал ли глупостей?
Макалаурэ, казалось бы, заботило сейчас лишь то, как подсыхают широкие рукава его рубашки. Но он слушал, слушал, не упуская ни единого звука, и ему становилось все теплее внутри (снаружи как раз было холодновато, спина мерзла). То, что говорил сын Арафинве, не было лестью, к которой иногда прибегают младшие, чтобы добиться одобрения старших, не было беспечной детской болтовней, когда ребенок и сам не замечает, насколько глубоки его случайные замечания. Это было... да, то, о чем он столько лет мечтал. Понимание. Но сказать об этом вслух? Нет, ни за что! Ведь они едва знакомы, вдруг ошибка?
- Такого как ты, мне еще не говорили, - только и сказал он. - Но, судя по твоим словам, ты уже не раз думал обо всем этом? Неужели только мои песни послужили для этого основанием? Или ты и сам... ты тоже поешь, а не только играешь на флейте?
- Ну я... Да, и пою и играю. вот вроде... как все. Просто мама очень любит музыку. И я стал учиться играть, чтобы порадовать ее. Попробовал петь. И мне..Мне хорошо, когда я пою, понимаешь? Так хорошо, как...как если быстро бежать по ровной-ровной дороге, или как если в жаркий день прыгнуть в холодную воду. И я... не лезу со своим пением ни к кому. Мне просто нравится это, и иногда..ну, немножко пробовать слагать песни - тоже - как-то виновато добавил.
- Но это же превосходно! - Макалаурэ на радостях так взмахнул рукой, что чуть не поджег рукав. - И ты ведь мой брат! Пусть не родной, это совершенно несущественно! Финдарато, я хочу послушать твою музыку и твои песни! И как можно скорее! Но, конечно, не здесь. Костер уже догорает - пора уходить. Но я не хочу ни расставаться с тобой, ни тащить тебя после такой неприятной морской купели через горы к себе домой. Да и лодку нужно доставить на место... Что если мы сейчас отправимся к тебе? Ну, туда, где ты живешь в Альквалондэ?
Финдарато несколько ошеломила такая бурная радость Макалаурэ, хотя сам он только и мечтал о том ,как бы поближе познакомиться с певцом. Но даже если этот интерес со стороны старшего родича был временным... Финдарато все равно очень обрадовался! Он ощупал флейту, убедился, что та подсохла. Сухость собственной одежды волновала мальчика меньше, но и та уже была только чуть влажноватой.
- Это будет здорово! -искренне ответил мальчик. - И мама будет рада! А как мы понесем лодку? Ты намного выше меня, мы не сможем вдвоем ее нести на плечах.
Макалаурэ ненадолго задумался и предложил:
- А мы ее вообще не понесем, а поведем! Снимем обувь, ведь все равно она промокла, сложим в лодку, к носу привяжем мой пояс - он достаточно длинный, видишь? Еще и твой довяжем, если потребуется. Дальше я пойду по кромке воды и потащу ее, а ты будешь идти сзади, посуху и отталкивать, если ее волны будут выносить на песок. Так будет намного легче и веселее. Правда, еще придется найти, чем отталкивать...
- Да, так сделать будет лучше всего! - кивнул Финдарато -а чем...- огляделся - подошла бы сухая ветвь, но ведь нет же такой. У тебя случайно ничего похожего не припрятано для растопки?
Макалаурэ вышел из "пещерки" - чуть подальше от моря обрыв был расколот неширокой трещиной, и там певец обычно складывал куски дерева, выброшенные на берег волнами - скорее всего, приплывшие от Тол-Эрессеа, а может, кто знает, и из самого Средиземья? Ему жалко было уничтожать эти подарки моря, и жег он их только в тех случаях, когда создавал что-нибудь особенно трудное и требовалось сидеть у огня подольше. Сейчас там было несколько выбеленных морской солью коряг и одна достаточно прямая и на вид прочная ветка.
- Есть! - с удовлетворением воскликнул он и, вытащив ветку из расселины, вернулся к костру. - Вот тебе и посох! Хорошо, что нашлась, иначе пришлось бы мне лезть наверх, только там растут достаточно высокие деревца.
-Какая красивая!- Финдарато внимательно изучил ветку - и крепкая. Она не сломается, и ты потом сможешь обратно ее забрать!
- Нет уж, пусть останется у тебя на память! - засмеялся Канафинвэ и стал развязывать свой пояс. - Пойдем. Идти ведь довольно далеко, а нам приноровиться еще нужно.
Костерок уже превратился в россыпь алых угольев. Канафинвэ поднял свой плащ, о котором напрочь забыл, увлекшись новым знакомством, стряхнул с него песок и набросил на плечи Финдарато:
- Так тебе будет теплее, а мне он все равно помешает идти по воде!
Финдарато на всякий случай тоже снял с себя пояс и вручил старшему родичу. В плащ завернулся, подхватив его нижние края и подвязав вокруг бедер, иначе плащ волочился бы по земле. Флейту спрятал за пазуху.
-Спасибо! -поблагодарил. Поудобнее перехватил палку - Я готов!
Пояса пришлось действительно связать, иначе лодка шла слишком близко к берегу и царапала по дну. Макалаурэ зашел в воду по колено, улыбнулся, глядя, как Финдарато готовится в путь - в широком плаще он стал казаться вдвое толще, - и подергал лодку за привязь. Она послушно развернулась в нужном направлении.
- Отлично! - сказал он, беспечно тряхнув головой, хотя вода была прехолодная и ветер неприятно пощипывал щеки. - Я уже предвкушаю, как мы будем сидеть у огня в твоем доме и пить подогретое вино с корицей. Вы ведь пьете такое, надеюсь?
- Да, пьем - Финдарато пристроился сбоку от лодки - Мама обязательно нам такое приготовит. Правда, она всегда говорила, что я еще мал ,чтобы пить вино. Но надеюсь, сегодня она изменит свое мнение. В любом случае, мы тебя очень вкусно накормим, Макалаурэ! У меня было с собой печенье, но после того, как я за лодочкой плавал оно..перестало быть печеньем. И я скормил его рыбам. Им понравилось!
- Рыбы неприхотливы, - засмеялся Макалаурэ. - Но, впрочем, и я после таких путешествий - тоже. Хотя размокшее печенье, откровенно говоря, гадость. Ну, брат, предвкушая угощение, я совсем быстро пойду! Не отставай!
-Не отстану, не сомневайся! -заверил Финдарато - Я шустрый!