Нолдор подошли к проливу, далеко на севере разделявшему земли Амана и Средиземья. Огромные ледяные глыбы качались в стылых волнах, над водой висели густые туманы, и мгла дышала смертным холодом. До сих пор пролив пересекали только Валар, да еще Унголианта в своем бегстве с Мелькором.

Феанору пришлось остановить отряд. Холод и липкие туманы причиняли эльфам жестокие страдания. Даже лучи звезд не проникали сквозь морозную стынь. Среди эльфов то и дело раздавался ропот, слышались проклятья Феанору: его винили в бедах, постигших Эльдар. Феанор советовался с сыновьями, но отыскал лишь два способа переправиться на тот берег по льду или на судах. Стоило взглянуть на залив, и становилось ясно: пешком не пройти. Кораблей на всех не хватало, но никто не хотел остаться, подождать второго рейса, – страх предательства уже поселился среди Нолдор.

Если вдруг кто решил роптать так, что я слышал, не важно, за спиной или в лицо, получал в глаз нарывался на мой пристальный взгляд (добрый-добрый, просто напрочь, даже насквозь практически) и текст о том, что я с самого начала слабаков с собой не звал и, если что не так, в Тирионе всех ждут. Вместе с поганками.

Отредактировано Feanaro (2014-05-27 23:33:20)

А изменений в поседении Карнистира никто не заметил. Потому что за гадостью он в карман не лез и раньше. И, собственно, теперь-то чего уж... Идите в Аман к поганкам, кому не нравится.

Был мрачнее тучи. Мысли о возвращении не допускал, считая, что все они уже зашли слишком далеко. Несмотря на недовольство действиями Феанора – как в отрядах, так и своё собственное  - своей задачей считал усмирение подобных настроений, справедливо полагая,  что привести они могут только к стычке.

У недовольных спокойно интересовался, не пора ли в их возрасте научиться думать своей головой и брать ответственность за свои поступки на себя, а не валить на кого-то другого.