Некоторое время спустя после пленения Майтимо.

Слегка мрачный Макалаурэ сидел перед шатром у утреннего костра и пытался его развести. Лагерь ещё спал, и никого вокруг не было.
Лиэроссэ брела по лагерю. Как обычно, стоял туман, и было немного зябко. Она передёрнулась и поплотнее завернулась в плащ. Возле шатра темнела какая-то фигура. Присмотревшись, она поняла, что это Макалаурэ. Он возился с костром.
— Не спишь? Помочь? — окликнула его Лиэ.
Макалурэ поднял голову, но судя по всему был настолько погружён в свои мысли, что даже не сразу понял, кто перед ним.
— Не сплю. Не надо, я сам. И уже почти всё... —  Костер постепенно разгорался. — Где здесь был чайник?
— Так. — В последнее время это слово с интонацией "всё-с-тобой-понятно" стало любимым словом Лиэ. — Чайник был совсем не тут, а внутри. Сейчас принесу.
Она нырнула в шатер и почти сразу же вернулась с чайником.
— Ещё что-то нужно тебе?
— Воду... — усмехнулся Макалаурэ. — Но с этим я как-нибудь справлюсь сам.
Похоже, интонации в голосе Лиэ его слегка отрезвили. Он принес запасённую ещё заранее воду, вылил в чайник и повесил его над огнем.
— Почему сама не спишь? — спросил он, садясь у костра прямо на землю.
— Вот и хорошо. — Она постояла немного, а потом уселась тоже. От костра тянуло приятным теплом. — Я вообще не сплю, — пожала плечами Лиэ. — Не хочется.
Макалаурэ пристально посмотрел на нее, будто бы оценивая её состояние.
— Отдыхать надо. Не будешь спать, долго не протянешь. По себе знаю.
Лиэроссэ неожиданно рассмеялась.
— Ну что ты. Для эльдиэ это проще.
— Тем не менее. И куда только смотрит Морьо? — он улыбнулся, отвечая на её смех. — Как ты вообще?
При имени Морьо она слегка потускнела, но ничего не ответила.
— Со мной всё в порядке, — твердо сказала Лиэ.
Макалаурэ веткой приподнял крышку чайника, проверяя, не закипел ли он.
— Хорошо, если так, — снова изучающе посмотрел на нее, словно хотел что-то добавить, однако промолчал. Пошевелил палкой угли в костре.
— Что ты обо всём этом думаешь, Лиэ?
Она потерла лоб и уставилась на огонь.
— Если честно, я стараюсь об этом не думать. Но, раз уж ты спросил, то — ничего хорошего.
— Рано или поздно об этом всё равно придётся думать, — голос Макалаурэ звучал негромко, и как бы сливался с окружающими их сумерками. — А ничего хорошего — это...? Можешь считать, что мне важно твое мнение, как члена семьи.
— Мне бы и в голову не пришло, что ты спрашиваешь из пустого любопытства, — заверила Лиэроссэ. Она немного помолчала и продолжила, явно избегая глядеть на Макалаурэ: — Я думаю о том, кого мы потеряем следующим. И судя по всему произошедшему, это будешь ты.
— Почему ты так решила? — Макалаурэ был явно удивлён её упадническими настроениями. — Я не собираюсь терять никого.
— Хорошо, если так. — Она украдкой вытерла глаза.
Макалаурэ отвел глаза и теперь смотрел в костёр. Губы сложились в одну прямую линию, а лицо приобрело решительное выражение. Сейчас он чем-то напоминал Майтимо.
— Лиэ... — тихо сказал он наконец. — Ты не ответила на вопрос. И тебя что-то гнетет, я же вижу.
— Поводов для радости особенно нет, ты не находишь? Впору каждый раз брать с Морьо обещание, что он вернется, вот только кто сможет такое пообещать? — Лиэроссэ немного помолчала и добавила совсем другим тоном: — Ты не думай, я истерик закатывать не буду.
— Если бы у Морьо не было головы на плечах, он бы уже сто раз... — Макалаурэ прервался и сглотнул, потом добавил глуше: — не вернулся. И меня это радует. Он может орать, ворчать и строить планы. Но не будет делать безрассудных поступков. Тем более, сейчас, когда мы получили такой урок и знаем, чего можно ожидать.
— О, конечно. До этого будто мало было уроков, — горько сказала Лиэ. — Что ты собираешься делать?
— Таких — не было, ответил он глухо, помолчал и продолжил уже уверенней. — Попытавшись взять нас хитростью, Моринготто показал, что сил то у него мало. Иначе бы он снова выслал армию, как в самом начале. Он боится нас, оттого и заперся в своей железной бочке! И это даёт нам шанс. Войску пока нужно отдохнуть, нам разведать обстановку. Не бывает крепостей, которые невозможно было бы взять. И мы будем искать ту брешь в его броне, через которую сможем до него добраться. Я уверен, она есть.
— Да, да, — рассеянно отозвалась Лиэ. Это явно был не тот ответ, которого она ждала. — А что мы будем делать с ним? С самим Моринготто?
Макалаурэ молчал довольно долго, неподвижно глядя в огонь.
— Отец хотел его убить. Но он много хотел... — в словах промелькнула грусть, но потом голос снова зазвучал ровно. — А я теперь не думаю, что это возможно, Лиэ. Не в наших силах полностью уничтожить Валу, что бы мы там о себе ни думали. Но и мы кое-что можем. По меньшей мере, заселить эту землю, сделать её ещё прекрасней, не дать ему её испоганить. Мы ведь этого хотели? Здесь жить. А по большей — взять Ангамандо, освободить Сильмарилли и Майтимо, — на имени брата его голос все-таки дрогнул, — уничтожить его слуг, и его самого, если не дух, то фана. Он потом все равно может вылезти, но наша задача будет вовремя это пресечь. Арда больна, Лиэ. Больна Морготом. Не мы тому виной, но мы можем послужить тем лекарством, которое её если не исцелит полностью, то не даст болезни распространиться. Мечом, словом, песней, улыбкой, надеждой... Каждый по-своему, чем умеет. И просто жизнью. На этой земле. Чем больше красоты — тем меньше Моргота. А еще у нас закипел чайник. А я слишком много болтаю.
— Такой план больше похож на правду, — просто ответила Лиэ. — Наверно, если наших сил хватит хотя бы на часть, это уже хорошо. И Майтимо мы непременно вернём.
Макалаурэ кивнул, едва заметно улыбнувшись, но все-таки улыбнувшись — исключительный для него в последние дни случай. Снял чайник с огня, нырнул в шатер и вернулся с мешочком трав.
— А знаешь, — сказал он, засыпая травы в чайник, — ты первая, кто сумел напомнить мне о том, что мы пришли сюда не только ради мести. До этого в голове была лишь война.
— Это естественно. Потому что, как ни крути, война в первую очередь. Немного наспасаешь одними словами. Хотя для тебя это было бы проще, да?
Макалаурэ пожал плечами.
— Я предпочел бы спасать песней.
— Я понимаю. Мне бы тоже хотелось только печь хлеб, а не перевязывать раны, но мир мало считается с нашими желаниями. — Лиэроссэ смотрела в костёр, который уже почти прогорел.
— Я постараюсь сделать так, чтобы ран было меньше. А времени для песен и хлеба больше. Однажды так и будет.
Он подкинул в костер ещё пару веток и разлил по двум чашкам отвар. Лагерь вокруг постепенно начинал просыпаться.
— А ты постарайся все-таки отдыхать. Даже силы эльдиэ конечны, а ты теперь — единственная леди нашего Дома.
— Знаешь... Я тебе верю.