- Айвэ, - ответил Каламирэ. - Но, как видишь, звать его не нужно, он сам приходит.
Он снова тихонько свистнул и на поляну, осторожно ступая, вышел высокий, темно-серой масти конь, со светлой гривой и хвостом. Он был оседлан, стремена болтались по бокам, за одно зацепилась и висела какая-та веточка. Уздечка и сбруя были украшены серебряными бляшками.

Каламирэ молча смотрел на это, не говоря ни слова, но жест рукой сделал, словно подтверждал слова Линтаура. Конь медленно приблизился и с шумом втягивая воздух, начал обнюхивать руки лайквендо. Вблизи сбруя Айвэ оказалась украшена едва ли не роскошнее, чем одежда его хозяина, над ней явно трудились с любовью и долго. Закончив проверять руки, конь нагнул голову и чуть толкнул лбом Линтаура в плечо.
- Любит, когда его гладят, - сказал Каламирэ. - Не кто попало, конечно, но тебе определённо позволено.

- Можешь потом покататься, если он согласится, - сказал Каламирэ, уже зная, что Айвэ наверняка не будет против. Иначе не стал бы так ласково тянуть морду и подставлять мягкий, нежный нос под гладящие его руки.
- А насчёт подойти и сказать "Я тот, кто нужен", я как раз этого и не хочу. Я не хочу сам себя хвалить, понимаешь? Получится, что отказать мне сложно, я же родич, член семьи, можно сказать. Я так не хочу.

Каламирэ замер, пытаясь понять смысл там, где в знакомые слова вплетались чужие - похожие, но все равно иные. Потом кивнул, переспросил:
- Ты говоришь, что может быть поздно, да? И про потери, которые необратимы?
Голос у него был глухой, как будто что-то сжало горло и мешало говорить. Айвэ поднял голову и настороженно посмотрел на хозяина.

- Вот зачем ты об этом говоришь и так? - голос у Каламирэ зазвенел и говорил он сейчас куда громче, чем только что, пальцы сжались, впиваясь ногтями в ладонь. - Специально так, чтобы мне сделать больно и нажать туда, где тонко и легче порвётся? Для того, чтобы я понял и признал, как ты прав?! Ты прав, о да, ты прав, мой многомудрый друг. Только теперь уже всё равно и с твоей правотой мне нечего делать, так что оставь ее при себе.
Нолдо резко выдохнул сквозь сжатые зубы и снова втянул воздух, заставляя себя успокоиться. Айвэ нервно прядал ушами и переступал на месте, но от Линтаура не отходил.

Каламирэ молчал какое-то время, потом, убедившись, что владеет собой и голосом, заговорил тише и мягче.
- Конечно, ты не хотел. Я не прав, не надо было так о тебе говорить, прости меня. Значит, случайно так совпало, просто очень уж... точно.
Он вспомнил, как достаточно слабого, но точного удара, чтобы раскрошить каменную породу, которую бесполезно просто долбить киркой - если не знаешь и не чувствуешь, куда бить. О том, что если меч не встретил защитного блока и не лязгнул о сталь, то дальше нужно совсем немного и не нужно силы - легкий росчерк по груди или горлу, и по светлому шелку расползается кровавое пятно и мертвеет лицо, и вода, в которую падает тело, окрашивается красным.
Каламирэ тряхнул головой, улыбнулся через силу, делая вид, что все в порядке. Встал и подошел к коню с другой стороны, погладил по шее.

- Нет, - все с той же вымученной улыбкой сказал Каламирэ. - А вдруг еще вернётся? А про остальное, тем более нет. Не сейчас...
Он осекся, потому что Айвэ, которому все это надоело слушать, решил проверить его поясную сумку на предмет вкусного. А для этого надо было сунуться мордой вниз, и чуть подвинуть хозяина, чтобы было проще искать.
- Эй, перестань! - Каламирэ засмеялся, взял его за повод. - У меня ничего нет, я все отдал тебе.

- Замечательный, - тепло отозвался Каламирэ. - Только с ним не обо всём поговоришь. Он умный, всё понимает, но думает по-другому и то, что для меня важно или серьёзно - не считает таким. А я не разбираюсь в траве и в том, что у них там в табуне творится.
Он отошел и сел, а Айвэ начал лениво щипать траву на краю их поляны.

- Охранять, - улыбнулся Каламирэ. - И разведывать, не пролез ли кто сюда, на ту территорию, которую мы контролируем. А знаком я здесь пока только с тобой. А кто там живёт?
Он не стал объяснять, что военная задача это одно, а часто приходится действовать, сообразно ситуации, и он не знает, что случится в этот раз. Может они просто пройдут и никого не встретят, а может нужно будет отклониться от оговоренного пути. Собственно, у Каламирэ это иногда происходило - иначе как отличишься, если просто и бессловесно делаешь то, что сказано?

- Кто мы? - спросил Каламирэ. - Я нет, не ходил. Приказа не было, и в гости не звал никто. А самому ехать к ним, специально... зачем? Если бы они хотели разговаривать со мной, то подошли бы. Как ты, ты же подошёл, сам. Я даже не знаю, кто там живёт и сколько их.

- Не знаю, - так же озадаченно ответил нолдо. - Вообще, не очень. Я не думаю, что их поселения так интересны, чтобы ехать и смотреть на них, или что у них можно научиться чему-то, чего я не умею. Наверное, они хорошие, но просто так ехать и говорить неизвестно с кем, у меня нет времени.
Каламирэ показалось, что лайквендо может обидеться на такое пренебрежение, и он добавил:
- С тобой мне интересно, и то, чего я не знаю про жизнь здесь, я узнаю от тебя. Зачем мне ещё кто-то?

- Полезный, - поправил Каламирэ. - Ты это хотел сказать. Но на самом деле "нужный" - подходящее слово. Потому что дело не только в пользе...
Он помолчал немного, потом без особого энтузиазма согласился:
- Учи. Прямо сейчас и здесь начнёшь?

- Мало, - согласился Каламирэ. - Как-то не до песен сейчас, хоть это и неправильно. Я не лучший певец, как ты мог уже понять, но много знаю песен, тех, что пели дома. Если хочешь, я могу. Если действительно хочешь и тебе это интересно.

- Ага, - Каламирэ отрезал кусок мяса, подержал его над углями на ноже. Музыка была не такая, к какой он привык, да и на флейте соло мало кто играл, но все это очень подходило к этому лесу, к звездам, сияющим в небесах, куда улетают, в попытке их достать, искры из костра.