- Они и так идут за нами. Вернее, сейчас двинутся, - Макалаурэ посмотрел вперёд, и, увидев, что Курво придержал коня, продолжил уже вполголоса. - И, если хочешь знать, то да, я боюсь, но не их, а себя. Скажи, когда Финдекано обвинил нас в том, что мы бросили Майтимо, тебе самому не хотелось достать меч? Мне хотелось! Или плюнуть ему в лицо, потому что обвинять нас в таком он не имеет права! Словно Моринготто вложил ему эти слова в голову. А ведь такое будет ещё. Помнишь Араман? Только тут будет хуже, я же не хочу больше крови. У меня на руках её и так достаточно, до конца жизни памяти о ней хватит. Да, на это можно ответить, что Нолофинвэ тоже это понимает, что они ещё не встали лагерем, и пусть ищут другое место. Но ты их видел? Эти лица? Морьо, думай, что хочешь, можешь даже считать это слабостью, но у меня не хватит совести, глядя в глаза Нолофинвэ сказать, чтобы они шли искать себе другое место. Пусть у них были непонятные мотивы, но они сделали то, что считалось невозможным! И сил после перехода у них уже почти не осталось. И это... - он запнулся, - я знаю, это прозвучит странно, но давайте будем благороднее. И милосерднее. Хотя бы в этот раз.
Закончил он уже громко, так что вторую часть речи Курво мог слышать без труда.
- Даже если этого никто не оценит, - договорил Кано, уже поравнявшись со средним братом. - В конце концов, когда нас волновало чужое мнение?