Утро было уже не очень ранним, но сегодня никто не пошел ни в лес, ни на стройку, так что лагерь казался непривычно шумным. Нолофинвэ даже на утреннюю тренировку пришел чуть позже обычного и закончил тоже позже, торопиться было особо некуда. И к своему шатру пошел не кратчайшим путем, а в обход, чтобы посмотреть, как идет подготовка к празднику и нужна ли какая-то еще помощь.

Можно было уехать раньше, сразу, как приехал Турко, но не хотелось оставлять Майтимо не попрощавшись, поэтому он сперва подождал, пока брат проснётся, потом не удержался и посидел ещё пару часов просто так и только после этого собрался в обратный путь, в их новый лагерь.
Предстояло много привычных, иногда утомительных дел, но сегодня Макалаурэ думал о них с радостью. Это нечастое для последних нескольких месяцев чувство давало сил даже после длинного дня и ещё более длинной ночи, в которую он не спал, хоть можно было.
Он бросил короткий взгляд на глубокое весеннее небо, с которого уже вовсю поливало землю тёплым золотом новое светило. В лагерь он приедет к полудню.

Нолофивэ увидел его, спускающимся с крыльца, чуть ускорил шаг, чтобы поравняться с Макалаурэ сразу, как тот отойдет на несколько шагов.

А тот засмотрелся на солнце, остановившись на нижней ступеньке лестницы.

Так было даже проще. Нолмэ остановился у стены, так, что обойти его теперь было нельзя. Тоже глянул на солнце - утренние, но уже теплые лучи приятно грели.

Макалаурэ постоял ещё с минуту, глядя на небо, потом шагнул вниз. Вид у него был такой, словно он одновременно и хотел, и не хотел уходить, а движения плавными и немного сонными. Однако, заметив неожиданное препятствие, он подобрался, мгновенно стряхивая с себя расслабленность.
- Доброе утро, - ровным голосом поздоровался он.

- Доброе, - сказал Нолофинвэ, переводя взгляд на него. - Хотел прислать за тобой ночью... но решил, что ты возможно, спишь.

Макалаурэ смотрел на дальний край лагеря.
- Сейчас не сплю.

- Я вижу, - Нолофинвэ чуть помедлил, раздумывая. - Идем. Есть, о чем поговорить.

По лицу Макалаурэ пробежала тень, он оторвал взгляд от края лагеря и взглянул на собеседника.
- Звучит как приказ, Нолофинвэ.

- Это предложение, - без улыбки сказал Нолмэ. - Впрочем, можешь отказаться. Я ведь могу обсудить все нужное мне с Майтимо, если старший среди вас снова он.

- Старший - он, - пожал плечами Кано. - Впрочем, можем обсудить, если считаешь нужным.

- Мне кажется, Майтимо пока не до конца... ориентируется в ситуации, - мягко сказал Нолофинвэ. - Идем...  Здесь недалеко, как ты помнишь.

Он повернулся, и, не оглядываясь на Макалаурэ, пошел вперед. Сейчас было видно, что рубашка на спине вымазана в грязи и травяном соке, на локте - свежее пятно крови.

Макалаурэ не стал отвечать и молча пошёл следом.

В шатре ничего не изменилось и было пусто. Нолофинвэ, уже пожалевший, что не зашел после тренировки на озеро, чтобы смыть пыль и грязь, показал жестом на полукруг лавок вдоль стены, сам же ненадолго зашел на занавесь, отгораживающую его спальное место. Сменил рубашку на целую и чистую.

Макалаурэ проводил его взглядом, отстегнул меч, оставил его на стойке у входа  и сел на лавку - ждать

Заглянул кто-то из оруженосцев, но, увидев, что король не один, быстро задернул полог. Нолофинвэ, который как раз вышел из "спальни", только успел сказать вслед:
- Принеси, пожалуйста воды свежей...
Когда тот окончательно скрылся, Нолофинвэ сел напротив Макалаурэ, вытянул ноги. Это было приятно, мышцы горели после нескольких часов боя, пусть и тренировочного.
- Хочешь поговорить о недавнем прошлом или пока к делу перейдем?

Макалаурэ несколько секунд смотрел на него неподвижно, глаза медленно темнели. Потом заметил:
- Должен сказать, Нолофинвэ, что формулировки вопросов и... предложений, тебе сегодня удаются особенно хорошо. Поэтому давай к делу.

Нолмэ чуть улыбнулся.
- Приятно слышать, хотя куда мне до признанного мастера слова. Хорошо, к делу так к делу. Не последний раз видимся, надо думать, успеем и прошлое обсудить.
Он чуть помолчал, разглядывая свежую ссадину на тыльной стороне ладони и сбитые костяшки пальцев. Потом сказал:
-  Предлагаю поговорить о королевской власти. На этом берегу, разумеется. Я собираюсь сказать об этом с Майтимо, но возможно, еще рано. Как думаешь?

Прошла пара секунд прежде, чем Макалаурэ ответил, но лицо было непроницаемо:
- Что именно ты собираешься ему сказать?

- То, что есть на данный момент. Считаю он имеет право знать, и не оставаться далее в неведении. Тебе тоже рассказать, или кто-то из моих сыновей уже это сделал?
Лицо Канафинвэ по-прежнему оставалось спокойным, хотя уголок губ дёрнулся.
- Расскажи. Однако, прежде, чем ты начнёшь, я хотел бы сказать тебе, что если разговор продолжится в прежних... удачных формулировках, я буду вынужден прекратить его даже несмотря на то, что сам в нём, безусловно, заинтересован.
Он чуть кивнул.
- А теперь продолжай, если считаешь возможным.

- Ну что ж, мне будет очень жаль, - Нолофинвэ пожал плечами. - Формулировки были бы куда менее удачными, если бы ты ответил на мой вопрос парой дней раньше. Впрочем, дело твое... и да, некоторый ответ я тогда получил.
Он чуть подался вперед, оперся локтями на колени.
- Я не буду сейчас говорить, будто этого не хотел. Но никогда не сделал бы, если бы... Феанаро не бросил меня и большую часть своего народа в тех гиблых землях. Я посчитал этот поступок недвусмысленным намеком на то, насколько ему нужны все мои клятвы. И освобождением от данных обещаний.

- Не на все вопросы ты имеешь право требовать ответ. Я думал, ты это понимаешь, - лицо Макалаурэ было всё так же непроницаемо, только глаза потемнели ещё сильнее и стали совсем глубокими, как два колодца. - Ты хотел обсудить со мной и Майтимо вопрос о том, насколько ты свободен от данных моему отцу обещаний? Полагаю, это дело только его и твоё. Если что-то другое, говори об этом прямо.

- Я не требовал, - Нолофинвэ чуть нахмурился, повторил в том же тоне: - Думал, ты понимаешь, что такие вещи спрашивают не просто так, из праздного интереса. Никому из остальных  твоих братьев я вопросов задавать не стану. А обсудить я хотел не это, но ты же сам попросил рассказать... Могу не продолжать, - голос стал холодным, жестким. - Если тебе довольно просто фактов.

- Выделять одного означает делать лучше или хуже всех остальных. А мы все совершили то, что совершили. Одно и то же, - последнее он выделил. - Все. И этим равны... Говори то, что ты собирался сказать Майтимо.

- Нет, не значит, - покачал головой Нолофинвэ. - Сделать можно одно и то же. Относиться к этому при этом можно по-разному. Я не вижу смысла разговаривать с теми из вас, кто ни на мгновение не усомнился в правоте Феанаро или не задумался о том, на что обрекает нас.
Последнюю фразу он словно бы и не услышал.

Я не усомнился, - медленно ответил Макалаурэ, - если это именно то, о чём  ты хотел спросить.

- И не задумался? - уточнил Нолофинвэ, но в голосе вместо недавней напряженной холодности прорезалась ирония. Как будто они оба участвовали в какой-то словесной игре.

- Нет.

- И сейчас тоже? - Нолофинвэ ответу не удивился. - Когда узнал, что было... увидел всех, кто сумел дойти.
Он помолчал, сказал уже серьезнее и мягче:
- Это не требование ответа. Но я до сих пор верю, если кто из вас и сожалеет о содеянном, если с кем-то и можно пытаться разговаривать, то это вы двое. Потому что я смотрел в ваши глаза в первую встречу у озера и в первую ночь, когда вернулся Финьо. Но если ты меня в этом разубедишь, что ж... останется только Майтимо.

- Это тоже требование ответа, - голос был не тих, но глух. - Потому что если нет, то "останется только Майтимо". Да, сожалел. Хотя мы может понимать под этим разные вещи.

- Ну, с ним вроде бы ничего страшного здесь не происходит, - пожал плечами Нолофинвэ. - Но мне было бы неприятно в очередной раз ошибиться в ком-то, это да.

Макалаурэ неподвижно смотрел на него.
- Я понимаю о ком ты говоришь, но не понимаю, что ты хочешь услышать. Что у меня рвётся сердце, когда я думаю обо всём, что произошло после нашего ухода из Тириона? Мне сложно представить себе эльда, которого это не тронуло бы. Но представления о причинах у нас могут быть очень разные.

Нолофинвэ помолчал. Потом сказал тихо, уже без следа жесткости в голосе.

- Причины у нас, наверное, и вправду разные. Ты не можешь видеть происходящее моими глазами... не представляешь того, что было там, где мы прошли. И не стоит дальше об этом, во всяком случае пока. Я действительно хотел сегодня поговорить о делах, а не ткнуть пальцем в старую рану, проверяя, кровоточит она еще или нет. Или ее и не было никогда.

- Она свежая. И ковыряясь в ней, ты относишься жестоко и к себе, - у Макалаурэ лицо было неподвижно, а голос безжизненен и стыл. - Возможно, иначе и нельзя. О чём ты хотел поговорить?

- А у меня с недавних пор странные отношения с болью, - пожал плечами Нолмэ. - Но да, по себе судить не стоит о других.
Он встал, прошел взад-вперед, от стены до стены, остановился.
- Хотел поговорить сегодня с Майтимо, но подумал, вдруг пока не стоит... его беспокоить. Решил сперва  посоветоваться с тобой. Раз уж ты временно старший и принимал решения все это время.

- Я говорил о жестокости, - Кано проследил за его движениями. - Майтимо вполне разумен, чтобы принимать решения. Но я бы хотел послушать тоже.

- Здесь не нужно принимать решения, - сказал Нолофинвэ. - Я его уже принял, о чем и говорил тебе в самом начале. Видимо, нужно было обойтись без предисловий... у нашего народа теперь два короля. Не могу сказать, что у меня не было иного выбора или что я этого не хотел, но так вышло... И выбор был и иной путь, наверное, был, но если бы я этого не сделал, не уверен, дошел бы кто-то вообще до этого берега, или мы все остались бы там.

- Это было понятно с самого начала, с момента первой встречи на этом берегу, - у Макалаурэ глаза стали чуть светлее, но оставались грустными. - И народа теперь два, если уж мы взялись говорить напрямую, Нолофинвэ. Но если мы хотим воевать... - Кано не стал называть ни имя, ни место, только кивнул головой в сторону севера, - надо понять кто мы друг другу... и формально тоже. Ты ведь об этом?

- Народа теперь три, если считать тех, кто ушел с Арафинвэ, - тихо ответил Нолмэ. - Мы разделились еще тогда, когда каждому пришлось принимать решение, продолжает он поход или возвращается. Вообще, когда я... когда я решил это сделать, я считал, что ничего между нами уже нет и быть не может.

- А сейчас?

- А зачем я вообще с тобой разговариваю? - Нолофинвэ спросил вроде бы серьезно, но угол рта чуть дернулся в подобии улыбки.

Макалаурэ чуть сжал губы.
- Зачем?

Нолофинвэ улыбнулся, но как-то бледно, глаза при этом оставались серьезными.
- Затем, что нас очень мало. Против - орда, громада, воплощенное зло. Если мы не сможем договориться, то оно просто раздавит нас. А еще... кроме Арамана, кроме Лосгара, было же и другое... я помню.  Нельзя отрезать себе руку, потому что она перестала нравиться или ранена и болит слишком сильно. В нас одна кровь, нравится это тебе или нет.

Макалаурэ отвернулся. Он теперь сидел вполоборота, и выражение лица было какое-то странное, губы кривились.
- Всё правда, - ответил он сперва глухо, потом добавил ровнее: - Так о чём ты хотел посоветоваться?

- Ну, например, стоит ли говорить об этом с Майтимо, или пока стоит решать все вопросы с тобой. Все-таки он может иначе все воспринять, и у озера он с нами не встречался. Думаю, ничего и не знает, вряд ли ему сказали.

Макалаурэ повернулся к нему и на этот раз смотрел устало.
- Нолофинвэ, ты сам с ним разговаривал, я знаю. Ты всё спрашиваешь меня, что я об этом думаю. А что думаешь ты? Стоит ли сейчас обсуждать с Майтимо такие вещи? Ты бы сам, через три дня после долгого плена в Ангамандо, хотел бы говорить об этом?

- Ну, я же говорил с вами сразу после нашего перехода через Хэлкараксэ, мог бы и эту тему обсудить, если бы речь зашла, - голос у Нолофинвэ был ровный, только чуть заметно дрогнул. - Сложно сравнивать, конечно... Кано, я с большим трудом увернулся от его расспросов в первый день. Он меня едва ли не за горло хватал, собираясь не то планировать наступление, не то выяснять нынешнюю обстановку в войске. А это...
Он сделал неопределенный жест рукой и продолжать не стал. Посмотрел на Макалаурэ.
- Если отвечать на твой вопрос - да. Но это снова ответственность, во взглядах на которую мы не сошлись с твоим отцом. Возможно и Майтимо считает иначе, чем я.

У Макалаурэ в глазах мелькнуло  что-то странное, едва ли не отвращение.
- Конечно, он хочет отомстить, кто бы на его месте не хотел…
И вдруг лицо ожило, словно маска слетела, и он заговорил быстрее:
- Но послушай, это всё… Ангамандо от него ещё слишком близко, и неужели обязательно говорить обо этом именно сейчас? Неделя, несколько дней, ничего не изменят ни для кого из нас, а ему принесут хоть немного покоя. А ответственность… Нолофинвэ, ни ты, ни отец во вражьей крепости не были, - в словах зазвучала злость. - Вы спорили об ответственности в Амане. Или пусть даже в Арамане, но там всё равно всё было иначе. А теперь… здесь не так. И хорошо, ты доказал, что хотел. Но, может быть, хватит уже доказывать?

- Было бы кому доказывать, - вспыхнул Нолофинвэ, но это почти сразу прошло, сменившись обычным ровным тоном. - Так ведь его нет. И я повторяю, он сам настаивал, мне стоило больших трудов обойти некоторые темы. Но я понял твое мнение. Хорошо... в таком случае - через два дня в гостях будут синдар, их приглашали на свадьбу. Я с ними до сих пор не встречался... и ни о чем не договаривался.

У Макалаурэ дёрнулся уголок губ.
- И им придётся объяснять почему у нашего народа два короля, - мрачно закончил он мысль Нолофинвэ.

- Ты понял, - кивнул Нолмэ. - И почему один из них об этом не знает. И почему я могу говорить и решать только за этот лагерь, а не за тот. И как это случилось... в общем, еще много чего.

Макалаурэ, чуть приподнявшийся, сел на место, устало потёр виски.
- Майтимо мне не простит, если я решу это за него. И будет прав… С одним из королей, - он поморщился, словно болела голова, - они, положим, могу и не встретиться. А остальное… Нолофинвэ, ты вправе рассказать, всё, как есть, но… Если мы собираемся воевать, нам нужны союзники. А если синдар узнают о наших раздорах, нам не будет доверия в этих землях.
Он старался говорить ровно, но полностью отстраниться от тошнотворной мерзости обсуждаемой темы не мог. Снова потёр виски.

- Ты думаешь, мне хочется кому-то рассказывать, - болезненно поморщился Нолофинвэ. - О том, какой я был наивный дурак? И да, синдар нас не поймут. Раз уж мы со своими родственниками так разбираемся, то что говорить о союзниках.

Голова начинала болеть. Эта была та же головная боль, что приходила в долгие бессонные ночи после Альквалондэ, и здесь, в первые месяцы. Она не давала ясно мыслить. А надо было.
- Я не знаю, - тихо сказал Макалаурэ. Он был эльда, он не умел лгать. - Это должна быть правда… но не вся.

- А чтобы это была правда, мы должны хоть как-то договориться... кто мы вообще теперь друг другу, -  так же негромко сказал Нолофинвэ. Чуть поморщился, словно от собственной боли. - Поэтому нужен Майтимо. Или ты... как регент, вместо него. Это не потому, что мне не терпится... просто иначе - как?