//Вторая половина дня после рассветного разговора Финдекано и Майтимо. Линтаур беседует с Майтимо в палатах исцеления за несколько часов до визита Нолофинвэ но, видимо, уже после дежурства Тьелкормо, в процессе которого раненый бредил и не приходил в сознание. //
Весь день Майтимо спал, просыпался, почти не приходя в сознание, и засыпал снова. Под вечер он проснулся опять, с уже привычным вскриком, но в этот раз он явно пришёл в себя, понял, где находится, вспомнил предыдущее пробуждение.
Феанарион молча смотрел на целителя.
Линтаур сидел рядом, когда нолдо проснулся. Крики пробуждения его не удивляли давно, но сказать, что он привык, нельзя было. Все равно каждый раз это как по живому. И ты сам вскидываешься, ищешь что-то опасное, страшное.
Только вот не было сейчас рядом никого, кто был бы знаком Майтимо. Линтаур напрягся было, но в этот раз нолдо смотрел осознанно.
- Выспался немного?
Майтимо громко выдохнул, потом тихо ответил:
- Немного.
Раненый выглядел слегка растеряным и в то же время напряжённым.
- Твой брат скоро вернется, - отметил лайквендо между прочим. – Они по тебе соскучились, почти не отходят, - улыбнулся.
- Я тоже, - почти эхом ответил Майтимо, тихо и без всякой улыбки.
- Я не так давно с ними со всеми познакомился. Но больше всего общался с Макалаурэ. У нас с ним нашелся общий интерес… - Линтаур тихо рассмеялся, - в области картографии.
Глянул на Майтимо.
- Если тебе не нужна моя болтовня, скажи. Молчать я тоже умею.
- Болтовня это хорошо, - на лице Майтимо мелькнуло подобие энтузиазма, но вопреки сказанному он замолчал, задумчиво и мрачно разглядывая то, как отделана одежда Линтаура. А потом посмотрел ему в глаза и спросил: - у кого из ваших есть герб... ромб в круге, а внутри - цветок с восемью лепестками?
- Ромбы и цветы не самое редкое сочетание. Можешь еще что-нибудь добавить?
Майтимо вздохнул, зачем-то дёрнул перебинтованной рукой и принялся объяснять.
- Цвета я не знаю, но... круг, в круге ромб, точнее, квадрат повёрнутый. От каждой стороны наружу - то ли луч, то ли лепесток. Короткий, образованный вогнутыми дугами. - Он замолчал, переводя дыхание, - внутри квадрата снова круг, а внутри круга - сложный цветок. Восемь лепестков, внутри ещё восемь... из дуг состоят, из пересекающихся окружностей.... от цветка наружу лучи идут, сквозь внутренний круг к границе квадрата... - он ещё раз дёрнул рукой, - я сейчас не нарисую... В центре четырёхлучевая звёздочка маленькая, и в углах квадрата, на лучах их восемь...
В процессе рассказа раненый то и дело отдыхал, и к концу, казалось, он и сам не верит, что по этому описанию можно что-то понять.
- Нарисовать-то ты можешь, левая рука ничем не хуже правой, - качнул головой Линатур. - Но, думаю, я понял о каком гербе идет речь. Это герб Мелиан, майя, жены Эльвэ, королевы Дориата. Где ты его видел? Здесь далековато до Дориата.
Майтимо надолго замолчал, словно вообще забыл, что говорил с кем-то... или разучился разговаривать. А потом почти без эмоций в голосе и не глядя Линтауру в глаза тихо пояснил:
- Не здесь.
- Не хочешь, не говори, я не буду спрашивать, - мягко проговорил Линтаур. – Но иногда рассказать кому-то бывает не так и плохо. Это просто предложение. Я согласен тебя слышать. Ну а там как сам решишь.
Тем временем он сам набросал нужный герб на найденном клочке бумаги, тоже без цвета.
- Это он?
- Он, - согласился Майтимо. - Ты ведь не из тех мест? Я ещё плохо знаю...
Майтимо никак не отреагировал ни на упоминание левой руки, ни на предложение рассказать. Он услышал, в этом Линтаур почему-то не сомневался, но ничего даже не дрогнуло. И вряд ли он так вот увлечен поиском хозяина герба, судя по последнему вопросу.
- Нет. Если и можно что-то считать моими местами, то это Оссирианд. Дориат лежит примерно посередине между Оссириандом и тем местом, где мы сейчас находимся. Только в последнее время туда просто так не попасть. Мелиан окружила свои земли защитой от тьмы, но пояс этот защищает от любого. Только по разрешению Эльвэ или Мелиан можно сквозь него пройти. Но внутри пояса эльдар живут очень спокойно.
Судя по лицу слушателя, спокойная жизнь дориатцев его то ли не обрадовала, то ли не впечатлила. Майтимо ещё какое-то время молчал. Глаза периодически закрывались, но он упрямо открывал их снова. Снова сделал глубокий вдох, будто собирался нырять, и спросил:
- А у вас бывает, чтобы эльдар пропадали... - пожевал губами, словно пробуя непривычное словосочетание на вкус, а потом добавил, - без вести?
- Без вести квенди пропадали с самых первых дней. Сейчас известно куда они пропадают. Захвачены они в бою или иначе.
Голос у Линтаура был ровным. Впрочем, это и правда была не новость.
Снова долгое молчание.
- Их много, - это было сказано совсем тихо, и так, что не поймёшь, вопрос ли это или утверждение. Майтимо снова глядел мимо, а потом таки посмотрел Линтауру в глаза. Во взгляде раненого застыло какое-то очень сильное и явно нехорошее чувство - то ли боль, то ли страх, то ли отчаяние. То ли гнев. Он встретился с Линтауром взглядом буквально на долю секунды, словно пытаясь разглядеть что-то в нём... и снова отвёл взгляд.
Линтаур вздохнул.
- Их всегда было много.
Он помолчал немного.
- Ты видел там кого-то?
- Близко - почти никого, - ответил Майтимо. И тут же спросил, - всегда - это когда Враг был заточён - тоже? Когда нас здесь не было? Он должен был вернуться сюда незадолго до нашего появления...
- В то время редко. Если только кто-то заходил далеко на север, куда не следовало. Или звери кого-то утаскивали или редкие отряды орков. Это были почти мирные времена. Но Тёмный вернулся раньше вас. Была война. Ты же знаешь, вы сами снимали осаду с Гаваней.
- Да, - коротко согласился Майтимо. Его отчего-то передёрнуло.
- Если хочешь о чем-нибудь спросить, спрашивай, я отвечу на любой вопрос. Даже на неприятный.
Майтимо посмотрел на Линтаура удивлённо, словно ему предложили что-то странное. Потом задумался. Потом спросил.
- Как сделать так, чтобы не видеть снов?
- Хм… - Линтаур подумал пару мгновений, - я знаю пару способов. Еще знаю способ как подарить приятные сны. Но только это не спасает. Если ты не думаешь об этом во сне, ты думаешь всё оставшееся время. Тут лучший способ выздороветь.
Как ни странно, от ответа Майтимо чуть повеселел.
- То есть это не навсегда теперь... так?
- Хочешь честного ответа или того, в который бы мне хотелось верить?
Майтимо криво улыбнулся половинкой рта.
- Давай оба.
- Хорошо, - Линтаур смотрел прямо на него.
- Я на самом деле верю, что излечиться возможно. Раз уж ты вернулся оттуда не в виде пустой оболочки, то можно найти и силы, и радость. Что свет окажется в душе сильнее теней и шрамов, залатает и сделает неважным. Настолько неважным, что снам до этих воспоминаний дела уже не будет.
И хотя смотреть в глаза Майтимо дальше было сложно, лайквендо все же смотрел, продолжая:
- Но я знаю, что это может потребовать большого времени. И я знаю, что каждая утрата, каждый бой будет возвращать эту память. И всё же… теперь это только сны. Не так уж и плохо, верно?
- Очень неплохо, - с той же улыбкой согласился Майтимо. А потом улыбка, какая была они ни была, сбежала с лица, и вместо неё на лице появилось удивление и недоверие. - Откуда ты знаешь?
- Что именно? – удивился лайквендо.
- Как оно всё... может быть, - пояснил раненый немного удивлённо.
- А что такого удивительного, - лайквендо невольно передернул плечами. – Я потерял многих друзей, некоторые умерли на моих руках, а не смог помочь. Я помню время, когда почти каждую ночь в мои сны приходила уродливая морда орка, убитого в одном из боев. Всё бы ничего, но только в этой морде я узнал одного из тех, кого звери захватили на моих глазах. Я пробовал спасти некоторых из тех, кто вернулся от Тёмного, но от некоторых остались лишь тени, и эти тени долго терзали мою душу. Но я так же вылечил многих, многим не дал умереть прямо на поле боя. И кое-кто из вернувшихся оттуда вернул свет своей душе, выжил. Как-то так.
Когда Линтаур говорил об убитых, Майтимо слушал скорее с отстранённым пониманием, на орка сперва среагировал с недоверием, но, когда оказалось, что это был не просто орк, его явно проняло. На лице отразился целый букет чувств: отвращение, ненависть... и чуть глубже боль и страх, даже не они сами, а, скорее, воспоминание о них. Дальше Майтимо слушал так, как будто пытался произвести в уме особо сложные вычисления, а потом спросил:
- Я... не один такой? Вернувшийся оттуда? Но... как?
- Их мало таких, - вздохнул лайквендо. – Иногда удавалось отбить тех, кого захватили в плен и кто провел среди орков какое-то время, но эти не дошли даже до Тангородрима. Но иногда возвращались прямо оттуда. Очень и очень редко кому-то удается сбежать. Я больше слышал о таких, чем знаю сам. Чаще… - лицо целителя исказилось как от боли, - это те, кого возвращают или отпускают. Для устрашения. Но и таких очень мало. Ты первый, кого оттуда освободили.
И в этом в голосе эльда прозвучали отголоски надежды.
Об отбитых Майтимо слушал мрачно, явно понимая, о чём речь. При упоминании о сбежавших его глаза расширились, а услышав об отпущенных, Майтимо прикусил нижнюю губу и сжал левый кулак.
- Я не видел ни малейшего шанса сбежать... - сказал он тихо, - если кому-то и вправду это удалось, я бы очень хотелось с ним поговорить...
Надежда, почти зеркально, прозвучала и в голосе Майтимо. Надежда и упрямство отчего-то.
Линтаур подумал немного, перебирая в памяти то, что знал.
- Те, кто сбежали… похоже, они где-то работали. Видимо, там не так хорошо присматривают. Тот, которого я встретил сам, говорил что-то о темных длинных штреках. Там, где нет звуков и света… Видимо, в таких местах даже орки не могут найти пленного, если он туда попал.
Майтимо улыбнулся так, словно он эти штреки лично и пробил, будто в возможности сбежать из Ангамандо была его личная победа.
- Значит, всё-таки можно...
Он задумался и замолчал.
Линтаур не стал рассказывать, что то, что он слышал от того беглеца было торопливым, сбивчивым бредом в те моменты, когда тот, вообще, соглашался разговаривать.
- У тебя там кто-то остался?
Вопрос был опасным, потому как возвращал нолдо к воспоминаниям. Но Майтимо выглядел более чем вменяемым, а проговоренное иногда легче пережить.
- У меня? - растеряно переспросил Майтимо, словно вообще не понял, к чему это. Или не сразу понял. - Мои все здесь. Или в Чертогах. Я... надеюсь.
Его довольно ощутимо передёрнуло.
- Хорошо, - улыбнулся Линтаур.
Помолчал немного вместе с нолдо, потом спросил:
- О чём ты думаешь сейчас? Если не секрет.
Майтимо резко повернул голову и долго, испытующе и с вызовом, смотрел в глаза Линтауру. А потом отвернулся.
Линтаур улыбнулся, спокойно выдержав взгляд нолдо.
- Значит секрет. Хорошо, тогда, если интересно, я могу что-то рассказать.
Раненый ещё какое-то время молчал, глядя куда-то в пол с противоположной стороны кровати. В какой-то момент могло показаться, что его бьёт дрожь, но это почти сразу прошло. Сделав несколько глубоких вздохов, он снова повернулся к Линтауру.
- Наверное, ты прав, и об этом надо рассказывать. Только... очень не хочется говорить об этом здесь. Я ведь знаю то место. Вернее, догадываюсь, что это такое. Там даже оркам плохо, вот и...
- Можно не сейчас, - лайквендо кивнул. – И не прямо здесь. Просто знай, что есть те, кто готов тебя выслушать, кому можно рассказать. А что, даже оркам там плохо?
- Потому спасшихся и не ловили, я думаю, что орки, если их никто не заставит, норовят там спрятаться и убежать. Это почти самое сердце, самое средоточие вражьего логова, - раненый по-прежнему говорил негромко, но в этот раз голосе звенела ненависть. - Я был в таком месте. Не думаю, что таких мест много, разве что это может быть большим. Я не очень понял, там бывает трудно судить... те штреки могли быть там, или сбоку, или выше, или ниже...
- Тангородрим велик, я слышал штреки иногда очень далеко уходят.
Если бреду можно верить. Сам Майтимо сейчас тоже был где-то на грани. Но держался на ней. Линтаур чувствовал его, тот не пропадал во тьме.
- Я очень мало видел, - Майтимо замолчал, глядя куда-то сквозь плечо Линтаура. Потом заговорил снова, - если они вышли оттуда сами... я бы очень хотел с ними поговорить.
- Близко никого нет. Так что тебе придется сначала крепко встать на ноги.
К тому же, лайквендо не представлял о чем именно Майтимо хочет спросить бывших пленников Ангбанда, но подозревал, что тот может быть сильно разочарован.
Раненый ещё какое-то время витал где-то не здесь, а потом вернулся к реальности, сфокусировал взгляд, глядя целителю в лицо.
- А что мне нужно делать, чтобы быстрее встать? Мне много для чего это не мешало бы...
- Всё идёт своим чередом. Я тебе просто расскажу что к чему. Ты сейчас слаб, но это пройдет, когда твоё тело снова обретет силу. Ему для этого нужно не так много - пить и есть. Пока это сложно, ты слишком долго не ел, к тому же, в твоём теле яд. Мы выведем его постепенно, всё и сразу не получится. Ты тоже можешь ему сопротивляться, и с каждым днём это будет всё проще делать. Твои раны так же довольно быстро затянутся, но не завтра. Но и не позже, как ты отъешься.
Линтаур протянул руку к нолдо, словно хотел коснуться его.
Майтимо слушал, немного настороженно следя за рукой Линтаура. А потом ни с того, ни с сего спросил:
- А какая там сейчас погода?
- Днём была неплоха, - усмехнулся Линтаур, так и не коснувшись нолдо. Впрочем, дальше говорил без улыбки на лице, хотя в глазах теплел светлый огонек. – Но, Майтимо, я ещё кое-что хотел сказать. Есть раны, которые не видно, ведь так? Ты ведь не просто так смотришь на каждую руку, что норовит к тебе прикоснуться. И в этих ранах тоже есть яд. И чем глубже была рана, тем глубже проник яд. Ты, пусть даже и вернулся оттуда, силён. Поэтому я говорю с тобой так, прямо. Эти раны могут терзать тебя еще очень долго. Доверишь ли ты кому-нибудь их исцеление или будешь пытаться сам исцелится, это решишь ты и время. Если желаешь моего совета, то тебе всё же стоит хоть у кого-то из целителей попросить помощи. Не факт, что наших сил хватит, но вместе всё же легче, чем наедине с самим собой. И ещё одно. Не убегай от этих ран, не старайся о них забыть или делать вид, что всё в порядке. Это точно не лучший способ. Гляди им в лицо, как врагам, борись за себя и за то, что тебе дорого.
- Когда смотрю, мне легче, - тихо ответил Майтимо. - Потому что я тогда знаю, что происходит. Когда не можешь ничего сделать - это ещё полбеды, а когда не знаешь...
Голос раненого дрогнул, и он замолчал на какое-то время, глядя куда-то внутрь себя и в то же время краем глаза - на руку Линтаура.
- Я должен видеть. А помощи... чем тут можно помочь, если даже от снов не избавишься так, чтобы не стало хуже?
- Могу понять, почему не видеть опасно там. Но, скажи, здесь, вот именно здесь, - в усиление восприятия слов он обвел рукой комнату, - что может быть опасного в прикосновении? – Казалось, лайквендо очень удивлен.
- Я должен знать, что это на самом деле, - ответил Майтимо, странно глядя на Линтаура. Во взгляде читалось нечто среднее между "ну вот оно тебе было надо?" и "ну и что ты с этим знанием теперь будешь делать?"
- А какие могут быть варианты? – улыбнулся в ответ лайквендо. Видно было, что ответ ничуть его не озадачил и не обеспокоил.
Между делом Линтаур налил себе воды, отпил пару глотков.
Майтимо замолчал, приподняв плечи и глядя в пустоту. Потом спросил:
- Что ты знаешь о вражьих чарах?
- Кое-что знаю. Но они разные, о каких именно ты меня спрашиваешь?
- Наверное, глупо просить проверить, не осталось ли чего.... на мне? - спросил Майтимо.
- Почему же глупо, - улыбнулся Линтаур. – Вовсе нет. Но, если тебя это успокоит, я ничего не нашел и не почувствовал. Что можно было бы назвать чарами.
Майтимо с явным облегчением выдохнул.
- Значит, чары остались на браслете, - он бросил взгляд на перебинтованную руку. - А это всего лишь привычка. Знаешь, дай и мне попить, пожалуйста.
Ага, отреагировал на воду, прекрасно.
- Что за привычка? – спросил он, наливая и протягивая Майтимо кружку.
Майтимо снова сперва потянулся к кружке двумя руками и лишь потом убрал правую, чтобы взять кружку левой. Отпил немного, поставил кружку на простыню. Помолчал.
- Понимаешь, этот браслет делал ровно две вещи. Не давал мне потерять сознание и умереть... это точно проверено, и до того, как Финдекано снял его с меня, и после, и... - Майтимо судорожно перевёл дыхание, - и через него я чувствовал боль других пленников. Это может быть и ложью, то есть я чувствовал, но прямо проверить, что в этот момент то же чувствует кто-то другой, не мог.
Майтимо опять замолчал и весь как будто сдулся и потерялся, глядя в никуда.
Линтаур подхватил чуть не упавшую кружку, благо там была холодная вода, а не горячий отвар.
Пугаться он будет потом, когда останется наедине и будет вспоминать слова Майтимо. Но они уже сейчас кое-что объясняли.
- Ну… тогда очень просто проверить, работает ли заклятие без браслета, - Линтаур улыбнулся краешком губ.
Майтимо отозвался не сразу.
- Я знаю, что мой браслет, - губы раненого искривила странная улыбка, - пустой висит на скале один-одинёшенек. Без меня. Но пленники-то никуда не делись из Ангамандо. Им никто мягкую постель не постелил... я знаю, что они по-прежнему там.
- … Да. И что ты будешь делать?
- Сейчас - ничего, - зло ответил нолдо. - Ты ведь о привычке спрашивал?
Майтимо рассказал больше, чем ожидал лайквендо. Но в его ответе еще поди разберись, что именно имел в виду нолдо под словом «привычка», Линтаур так и не понял до конца. Хотя и были кое-какие соображения. Впрочем, то, что рассказано, было важнее.
- О привычке я спросил и ты ответил, - спокойно, словно и не заметил злости нолдо. – Но я о другом теперь спросил. Ты хотел знать о других пленных. Почти все они желали сбежать. Уйти подальше, найти место, где ничто не напомнит им о пленении и муках, где они смогут забыть и исцелиться. Или хотя бы не вспоминать. А чего желаешь ты?
Майтимо посмотрел в глаза Линтауру прямым, но слегка безумным взглядом, и ответил просто, не задумываясь:
- Чтобы этого не было.
- Вот и отлично, - улыбнулся Линтаур и чуть выдохнул про себя.
Не все так просто, но, если честно, то просто отлично.
- Ты пить хотел, - протянул кружку, которую все еще держал в руке.
Раненому понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, о чём именно говорит целитель. Он не сразу нашёл взглядом кружку и несколько мгновений смотрел на неё так, словно пытался сообразить, что это такое и зачем. А потом молча протянул руку. На этот раз - только левую, оставив забинтованную правую в покое. Пил он в этот раз жадно, и, осушив кружку до дна, обессиленно поставил её себе на колено и закрыл глаза, отдыхая.
Линтаур терпеливо ждал, когда спадет возбуждение и Майтимо успокоится в попытке сосредоточиться. Тот выпил всю воду и даже намеков не было на спазмы или отторжение. Лайквендо взял кружку за верх, потянул на себя. Помолчал немного, давая нолдо отдохнуть и от переживаний и от усилий.
- Если хочешь, я могу спеть тебе про Оссирианд, мои любимые леса.
В начале разговора Майтимо сидел, опираясь на подушки. Теперь он немного сполз вниз, и полулежал. Руку на кружке раненый разжал не сразу, сперва резко открыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Вздохнул.
- Я хочу, спасибо. Только лягу сперва.
Он повернулся на левый бок, лицом к Линтауру, и принялся не очень ловко "сползать" дальше от подушек так, чтобы на подушке оказалась только голова.
Линтаур не бросился помогать, просто ждал, пока Майтимо уляжется как ему удобно.
- Из того, что я слышал уже о вашей жизни в Амане, наша в Оссирианде сильно отличается. У нас нет города, нет и дворцов, нет больших мостов и красивых арок над воротами в сад. В каком-то смысле весь лес это наш дом и наш сад, ограждения и ворот не поставишь, - он улыбнулся. – Что ты предпочтёшь: чтобы я спел на твоём языке или так как поют у нас?
Майтимо ворочался еще какое-то время, пытаясь устроиться поудобнее.
- Спой, пожалуйста, как поют у вас. Я попробую понять.
- Лучше всего наши песни звучат в аккомпанементе шума листвы или шепота трав. Но ты просто слушай, - голос лайквендо наполнился светлой радостью.
Это был не синдарин, более старое наречье, на котором говорили пришедшие в Белерианд последними. Линтаур пел простые песни, о лесе и птицах, о звездах и путешествии, о серебре рек и журчании ручьев, о дружбе и о радости встречи, о пирушках и сне под вековыми деревьями. Этот язык был наиболее близок к голосам природы и мира, так считал сам Линтаур. Им было сложно плести заклятия, но просто достучаться до сути вещей. И он пел, рассказывая о зеленых лесах среди семи таких разных и своенравных рек. И о своей любви к ним.
Майтимо слушал, сперва напряжённо, потом тревожные складки у губ и глаз немного разгладились, лицо посветлело и он уснул, не дождавшись окончания первого куплета второй песни.
Песню Линатур все же допел. Пусть Майтимо приснятся его леса. Потом налил себе еще воды, сел на подоконник, здесь было лучше всего наблюдать, как день подходит к закату.